Стартовая
Стремление
Мир шотокан
Накаяма
Мой мир шотокан
История
Главный инструктор
Система обучения
Москва
Асаи карате стейдж
Расписание тренировок
Статьи
Фото и видео
Контакты

История Российского Шотокан Каратэдо глазами очевидца

Вступление

Сейчас, по прошествии не одного десятка лет, кажется, что возникновение и развитие шотокан каратэдо как системы единоборств в СССР и в современной России было стихийным, непродуманным и спонтанным. Действительно, появление каратэдо в СССР, впрочем, как и в большинстве Европейских стран, было связано с энтузиастами, которые имели лишь поверхностное, самое примерное представление о предмете, с которым они знакомили своих друзей и знакомых.

Это, во-первых, были специалисты, работавшие за границей в советских учреждениях. Но сколько они могли заниматься каратэ? Год-два от силы. Сроки загранкомандировок были не слишком продолжительными, даже для МИДовских работников. Характерная «ротация» специалистов не давала большому числу любителей каратэдо заниматься более продолжительное время в одном месте у одного сэнсея. Это сейчас ясно, что при смене преподавателя каратэ, даже внутри одного направления, неизбежны девиации техники. Так, например, мастер Канадзава преподаёт каратэ шотокан несколько иначе, чем сэнсей Ямагучи, специфика требований у Абэ сэнсея возможно сдвинута в плоскость большей интенсивности тренировок нежели тренировки под руководством Нишияма сэнсея, где занятия скорее как семинары, с проработкой технических деталей и шлифовкой избранных технических приёмов.

Во-вторых, каратэ в страну завозили студенты-иностранцы, которые, будучи в юном возрасте, занимались у себя на родине каратэ. Как правило, уровень и квалификация этих «специалистов» была крайне низкая, если не сказать никакая. Мне самому доводилось слышать десятки, если не сотни легенд о чудесах, творимых студенческими «сэнсеями» - выходцами из-за рубежа. Особенно много историй было почему то связано с вьетнамцами – причём в рассказах все они были представлены как разведчики, диверсанты и специалисты по рукопашному бою, сразившие голыми руками до сотни американских солдат. Их подвиги склонялись на все лады. Пересказывались и приукрашались, обрастали деталями, множились как круги на воде. Я пытался докопаться до первоисточника этих историй, но это было невозможно, потому что молва всегда идёт далеко впереди реальной жизни и те невероятные истории вполне могли быть плодом чьей-то нездоровой фантазии. Но первое желание после прослушивания подобных историй, особенно если тебе их эмоционально рассказывал твой товарищ, не доверять которому у тебя нет никакого повода - это тут же «домотаться» к какому-нибудь иностранцу с просьбой взять в ученики и научить каратэ. Это сейчас вьетнамцев и китайцев в нашей стране сотни тысяч, а тогда их было гораздо меньше, да и вели они себя гораздо скромнее и незаметнее чем сейчас. К сожалению, в 99 случаях из 100 эти истории рассказывали люди ничего реально не видевшие и пересказавшие историю, услышанную от другого такого же якобы «очевидца», и так далее. Только один из ста реально присутствовал при рождении легенды, в некоторых случаях эпизоды действительно были серьёзными, но последующие приукрашивания и пересказы значительно искажали реально происшедшие события.

Первая публикация, которая мне попалась на глаза в семидесятых годах была статья Р. Каценбогена в журнале «Вокруг света» за 1968 год. «Очевидец» рассказывал о том, как проходят занятия, насколько они суровы и напряжённы. Правда, то что они там делали на тренировках из технических приёмов, было как-то размыто и смутно проступало сквозь канву рассказа о том где сидел сэнсей, каким голосом он отдавал команды, как сурово «наказывались» нерадивые школяры. Надо признать, статья была эмоциональна и вдохновляла, хотя сейчас ясно, что это всего вероятнее, художественное переложение рассказа о действительных занятиях если не автора, то, скорее всего, его знакомого, реально когда-то посещавших тренировки в Dojo. Начинающему больше всего запоминается антураж, атмосфера, которая сопровождает занятия в тех же японских клубах каратэ. Каратэ-ги, ритуалы, внутренняя иерархическая сложная пирамида взаимоотношений внутри каждого каратистского сообщества, особенно в Японии, всё это для человека случайного надолго западает в душу сильнее любых отжиманий и ударов. Начинающие вообще не понимают отличия в технике выполнения самих приёмов, пока не прозанимаются как минимум год-два. Они искренне считают, что удар должен быть максимально сильным и потому молотят кулаками самозабвенно и неистово, нисколько не думая о том, как они это делают. Для многих сила и эффективность удара или защиты в каратэдо остаются тождественными иногда навсегда. Тем более сложно требовать от них анализ действий преподавателя и окружающих: это, как правило, следующий этап обучения каратэдо, до которого добираются половина из тех, кто пришёл заниматься. Однако, статья вдохновляла и пробуждала интерес.

Начало официоза

Начало расцвета каратэ можно отнести к 1978 году, когда в ноябре была учреждена первая комиссия по каратэ во главе с Куприяновым, представителем аппарата общества «Динамо». Этот период активно описывается очевидцами этого процесса и я не буду подробно на нём останавливаться. Интересно это нам только тем, что сразу после этого была проведена первая «всесоюзная перепись каратистского населения», которая подтвердила наличие огромного числа энтузиастов каратэдо на всей территории СССР. То, что было до 1978 года, было слишком разрознено и не имело структурного построения, систематизации и регулярных тренировочных циклов. Откроют группу каратэ, начнут тренировки – через пол года меняют дислокацию - уходят в другой зал: и как результат - 40% людей потерялись во время «переезда». Тренируют год – полтора, заканчивают ВУЗ, и уезжают на родину: а группа остаётся сама по себе, как правило, тренировки продолжал «старший ученик», но посудите сами – какова его квалификация? Вот и возникали секции каратэ, в которых обучали не каратэ, а похожим на каратэ специфическим вариантом физической подготовки, куда частенько включали элементы бокса, борьбы и того, что смогли почерпнуть из литературы, в том числе и художественной. Забавно, но именно боксёры и, в меньшей степени, «борцы вольники», а также самбисты всегда считали себя настоящими экспертами в области каратэ: они выносили суждения об эффективности каратэ в целом и в частности, они заседали в многочисленных комиссиях как разрешительных, так и экспертного свойства, они преподавали каратэ или под видом каратэ, используя методику и технику своего родного бокса, ничуть не вникая в тонкости и специфику нового для себя предмета. Это значительно позже откроют кик-боксинг и многие из бокса уйдут туда, в вид спорта очень близкий к боксу по технике, методике, и некоему «здравомыслию», когда особо не вникаешь в морально-этические дебри и жаждешь только одного – победы в поединке. А пока эти, в общем-то, случайные тренеры, преподают во многом своё, и преподают так, как их, видимо, обучали ранее и преподают только то, что умеют или видели сами (а это - далеко не одно и то же). Кадры были слабые в Москве, а об остальной стране и наличию тренерского состава просто больно говорить. Представителей из регионов СССР было откровенно мало, знали о созданной Федерации каратэ - единицы, смогли приехать - ещё меньше. Но ведь приехали!

Причём к ужасу организаторов всесоюзного семинара выяснилось, что в каратэ нет единства: там есть разделение на школы и стили, и этих школ каратэ большое количество. К тому моменту только в Москве работали секции, где практиковали, или, по крайней мере, декларировали, что они занимаются: шотокан каратэдо, киокушинкай, вадо-рю, шито-рю, годзю-рю, а также группы вьетводао, китайских и корейских направлений, и небезызвестная школа советского каратэ – «санэ». Кстати, в вопросах терминологии до сих пор идут споры. До сих пор не ясно как же писать названия школ по-русски. Сам термин каратэ как только не пишут. Японцы дают написание каратэдо тремя иероглифами: кара (в значении «пустой»), тэ ( в значении «рука») и до (в значении «путь, дорога, направление, метод»). Только те, кто никогда не слышал как произносят японцы слово каратэдо могут написать его как карате-до. Дело в том, что «тэ» и «те» в русском языке читаются и произносятся совершенно по-разному, не правда ли? Российские грамотеи почему то пишут карате-до, а читают это слово как каратэдо. Почему??? Потом с этим дефисом тоже непонятно: каратэдо и каратэ-до (ну почему третий иероглиф отделён от первых двух дефисом?).

В первых книжках на темы каратэ, переведённых на европейские языки, японцы подчеркивали значимость последнего иероглифа в слове каратэдо, всячески усиливали смысл и значение каратэдо, как воспитательной, смысловой, комплексной системы, основанной на философских, моральных, исторических и этических нормах и принципах, подчёркивая разницу и различие с каратэ-джитсу – голой техникой каратэ. Но в нашей прессе настойчиво внедрялся и теперь тиражируется написание карате-до. Получается как в том анекдоте: вы занимаетесь «карате» минус «до». Тогда логичнее писать «Кара-те-до», но это очень напоминает «ку-ка-ре-ку» с тем же гигантским смыслом.

Ещё одно терминологическое или, если хотите, фонетическое заблуждение. Слово шотокан некоторые тренеры пишут и произносят как сётокан или сетокан. Послушайте японцев: они говорят именно шотокан, а «сетокан» появился после переводов на русский язык из европейских книг. Но даже там написано Shotokan И НИКАКОГО «СЕ» В НАЧАЛЕ СЛОВА НЕТ, А ЕСТЬ «ШО» или «ЩЁ». Поэтому правильно надо писать «шотокан каратэдо». Теперь по существу. Японская грамматика имеет довольно простое построение. В основе своей имеет всего пять гласных – А-И-У-Э-О. Далее начинаются фонетические пары-звуки: Са-Си-Су-Сэ-Со, Ка-Ки-Ку-Кэ-Ко и так далее. Доходим до «SH» и видим:Sha-Shi-Shu-She-Sho , которые читаются как раз как Ша Ши Шу Шэ Шо. Еу вот и добрались до нашей буквы. И получается, что в японском языке вообще невозможно отобразить «Се». Шо, Щё, Се или Со. ВСЁ! Однозначно — Шотокан.

До сих пор также неясно как же всё-таки писать «сане, санэ, сене, сенэ, сэне, сэнэ»?. Но об этом позже. Первичный обзор

Кто же преподавал тогда каратэ и насколько это было приближено к настоящему японскому каратэдо.

Без сомнения мой интерес был сконцентрирован на Москве. Мы постоянно искали, узнавали, интересовались всем, что связано было с каратэ вообще, а уж с Шотокан каратэ тем более. На слуху в то горячее время было много фамилий, но хочется остановиться на нескольких, сформировавших вокруг себя то, что в последствии станет «школой», приобретёт черты системы шотокан каратэдо, обрастёт учениками, связями и останется в истории отечественного каратэдо. Это конечно, Гульев, Дмитриев, Бакаев. К сожалению, Вячеслав Дмитриев позже переориентировал своих учеников по слухам на годзю-рю каратэдо или нечто в этом роде и выпал из поля шотокан каратэдо достаточно быстро. Слишком быстро. Но у него была обширная школа каратэ в период 1977-79 год и многие его воспитанники ещё долго продолжали тренировать. Некоторые до сих пор тренируют. В тот же период начинали свою деятельность тренеров и Бакаев Владимир Васильевич с Гульевым Ильёй Леонидовичем.

Гульев привёз свой вариант шотокан каратэдо из Бразилии, где он во время летних каникул (в то время ученик старших классов средней школы) занимался в клубе «Кобукан». В этом клубе главным тренером был японский сэнсей Сидзио Танака, в то время обладатель 4го Дана JKA. Своим ученикам, а это небольшая секция, относящаяся формально к обществу «Динамо», Гульев рассказывал, что тренировал их группу здоровенный чернокожий инструктор, а сэнсей появлялся очень редко и тренировал только старших: взрослых и чёрных поясов. Надо признать, что, видимо, так оно и было, поскольку начинающие, обычно, обучаются у ассистентов, а японские сэнсеи предпочитают работать с продвинутыми учениками. Этот принцип сохраняется во всех филиалах японских организаций, в том числе и за рубежом. Например, у Сато сэнсея, родоначальника отечественной школы Шито-рю каратэдо, занятия были построены следующим образом: разминку и кихон делают все вместе от белого до чёрного поясов, в одной группе. При этом самые младшие стоят впереди, а самые старшие в конце построения, что не даёт «халтурить» первым и получать подзатыльники от вторых. В середине тренировки шло разделение на две или несколько подгрупп: каждая занимается по своей программе со своим инструктором. Сэнсей работает, в основном, со старшими и иногда подключается к другим подразделениям для корректировки их техники и постановки задач. В едином кихоне число людей доходило в конце семидесятых до 100 и более. Ни о каком «индивидуальном подходе» и речи быть не могло. Естественно, в таких жёстких условиях процесс обучения был несколько приторможен и люди могли годами заниматься без особого прогресса. Сато-сан был единственным японцем, тогда обладателем 4го Дана Шито-рю Ситокай каратэдо, который вёл занятия в Москве и заниматься у него было престижно и модно. Попасть в группы можно было только по протекции, поэтому там занимались очень интересные люди и «важные персоны». Например, жена Суслова. Но всегда находятся люди ищущие, пытливые и целеустремлённые, которые могут быстро прогрессировать, развиваться в нужном направлении, вот на них и отстраивалась старшая группа Сато-сана.

Гульев тренировал одну группу по воскресеньям. Это был ещё тот период, когда он носил ещё фиолетовый пояс. Самое смешное, что независимо от него в другой день недели в этом же зале и ту же группу тренировал другой в будущем известный специалист таэквондо молоденький Виталий Пак. Группа благоразумно помалкивала, что у неё два преподавателя, до тех пор, пока в состав группы не подключился Владимир Бакаев. Он ходил и присматривался по различным секциям каратэ, поскольку только что вернулся из загранкомндировки во Францию, где он работал в течение года. Свои занятия он, к тому времени кандидат в мастера спорта по самбо, начал во Франции под руководством Рожера Пасши тогда 5го Дана FFKAMA (шотокан каратэдо Французской федерации каратэ) и Доменика Валера, самого популярного французского специалиста каратэ, легендарного чемпиона, первопроходца системы Фулл-контакт каратэ в мире. Но, поскольку последний был полностью увлечён своим Детищем – ФУЛЛ-КОНТАКТ КАРАТЭ, на тренировках по шотокан каратэдо он предпочитал предоставлять функции тренера своему ассистенту – Рожеру Пасши. Собственно, Валера (ударение на последней букве) вынуждено ушёл из классического и спортивного каратэдо шотокан. Я слышал интересную историю об этом. Будучи уже неоднократным чемпионом Европы и в ранге чемпиона мира, в Финале мирового первенства он посчитал, что судейская бригада, в составе которой трудился и нынешний председатель судейского комитета WKF Томми Морис, явно засуживает его. Недовольный таким оборотом Валера повздорил с рефери, после чего его попытались снять с поединка, а Валера в свою очередь свалил обидчика судью ударом маваши гери в голову. За что и получил пожизненную дисквалификацию в WUKO! Однако этот урок судьи WUKO (сейчас это федерация WKF) запомнили навсегда и когда «сливают» спортсмена, делают это теперь элегантно и почти по правилам, не давая повода даже для официального протеста делегации, а тем более спортсменам.

Тренировки Бакаева во Франции были достаточно успешными – сказывалось то, что он занимался год непрерывно и имел хорошую предварительную подготовку, ну и плюс неудержимый интерес: ему успели поставить хорошую базовую технику, он прекрасно держал дистанцию и хорошо двигался. Плюс к этому он, неплохо владея языком, собрал огромное количество теоретического материала. Всё это в сочетании практичностью и деловой хваткой способствовало тому, что уже через два года он стоял во главе громадной школы каратэдо шотокан: только в период 1979 года в его группах, группах его ближайших помощников только официально занималось по моим прикидкам минимум полторы тысячи человек.

По приезде из Парижа его привели в группу каратэдо шотокан, где формально тренером был Гульев. Надо сказать, что у последнего была, по крайней мере тогда, характерная особенность: он в середине тренировки сажал в круг группу и прогонял через кумитэ с собой всех занимающихся «чайников» по очереди. Конечно, он, тогда ещё молодой парень студент МГИМО, обладая неплохими, но ещё не совсем закреплёнными навыками хорошего шотокан каратэдо, почти всегда доминировал над своими подопечными. Особенно у него получалась «коронка»: удар маваши гери (круговой удар ногой). «Чайники» не только стабильно проигрывали, но и получали попутно урок: тренер всегда их бил и будет бить. Этот стереотип активно закрепляется и авторитет тренера, таким образом, надёжно подкреплялся и был непоколебим всё оставшееся время тренировок. Даже когда ученик получает чёрный пояс, становится чемпионом всевозможных соревнований, он всегда помнил, что тренер – круче, сильнее и умнее.

В один из моментов Гульеву попал в пару и Бакаев. Бакаев оказался умным и дальновидным человеком. Разница в возрасте более 10 лет, разница в бойцовских навыках, опыт активных спортивных выступлений, плюс более грамотная техническая подготовка – всё-таки год непрерывных, а не фрагментарных тренировок, сказалась сразу. Пока Гульев готовил коронный удар ногой, Бакаев всё время разрывал дистанцию, и маневрировал, так что до непосредственно активных действий дело не дошло. Мучения Гульева прекратил сам Бакаев: он повел себя как заправский «чайник», попросив разрешения прекратить поединок, ввиду собственной усталости. К обоюдному удовольствию. Гульев разрешил ему занять место в круге. Это потом будут вопросы к Бакаеву: кто он, да откуда такой взялся и как сюда попал такой мастер каратэ? Ещё быстрее смекнула группа: мужчины, явно уступающие в квалификации Гульеву, но старше его по возрасту, имеющие немалый жизненный опыт, быстро предложили человеку явно победившего их тренера в этой дуэли умения их тренировать. Бакаев не долго отказывался. Правда, пришлось немного подождать. У занимающихся был вполне меркантильный интерес к Гульеву: последний обещал экипировать группу через общество «Динамо» хорошими каратэги (костюмами для занятий каратэ). Каратэги были страшным дефицитом и в продаже были в лучшем случае только цветные «самбовки» с «крылышками» на рукавах, что придавало им забавный вид. Когда начиналась мода на каратэ, тренировались в костюмах совершенно умопомрачительных. Самым шикарным считался костюм для Дзю-до пошитый в Пакистане с драконом на «шильдике». Верхом предприимчивости были каратэги перешитые из армейского нижнего белья. Но в тот момент возможность приобретения дефицитных вожделенных каратэги послужило важнейшим фактором продолжения занятий. Валентин Лонцих, предложил свои услуги и, пользуясь тем что он работал тогда участковым инспектором, взял на себя хлопоты по поиску школьного зала для занятий. И через какое-то время вся группа вдруг исчезла в полном составе, перебравшись в другой зал у метро «Варшавская». С этого началась история шотокан каратэдо Бакаева в Москве.

Почему же именно с этого момента можно говорить о шотокан каратэдо как о системе. Да очень просто: всё то, что до этого, да и многие годы в других местах преподавалось в качестве шотокан каратэдо, мягко говоря, имело существенные отличия от истинного шотокан каратэдо. Большинство «адептов» шотокан каратэдо занимались «самопально», в основном по книжкам и, в лучшем случае, имели опыт занятий в школе «сэне». Они просто брали название из книжных ксерокопий и назывались кто во что горазд. Большинство литературы тогда составляли переводы книжек Накаямы сэнсея, поэтому «шотокана» было много. Исключение составляли единицы. Не имели ни технических, ни методических, ни организационно-административных контактов с «сэне» единицы, в их числе Бакаев, Гульев, Дмитриев. Хотя, если признаться честно, Вячеслав Дмитриев постоянно и столь активно дистанцировался от Штурмина и его «Центральной школы карате», что вызывало сомнения в его настоящем «шотокановском прошлом». Скорее всего, он пытался освоить направление шотокан самостоятельно и его последующие «метания» то в годзюрю, то в другие направления каратэ только это подтверждали - ему было всё равно как называться. Возможно также, что Дмитриев пытался таким образом объяснить всем, что он и Штурмин – фигуры равного порядка, тем более, что они вроде бы начинали заниматься у одного и того же человека вместе. Нам сейчас пытаются навязать идею создания Штурминым и его последователями отечественного каратэдо. Представить его «отцом-основателем». Но это - не совсем так. Я бы сказал вовсе не так.

Что же такое отечественная школа «сэне». Об этом писали и пишут разные люди, в основном бывшие тренеры и «фанаты» этой школы. Честно, правдиво и достоверно излагает, на мой взгляд, лишь Тадеуш Касьянов – второй человек после Штурмина, главного специалиста в этом направлении каратэ в то время. Никто не скрывает, что симбиоз, которым называют школу «сэне», возник как компиляция различных источников, сдобренная собственным пониманием происходящего. Становление школы «сэне» происходило в условиях полнейшей замкнутости, отсутствию контактов с прямыми носителями традиций – японцами. Поэтому и получился некий замес из навыков занятий Штурмина корейским стилем единоборства, своеобразного полуконтактного кумитэ ”made in USSR”, ката из шотокан каратэ, таэквондо, а также ката собственного сочинения, плюс огромное желание заниматься каратэ. Сами ученики Штурмина сегодня с усмешкой констатируют, что «всеобщими усилиями ими была создана школа «сэне», но к каратэдо она имела очень отдалённое отношение». В журнале «Спортивная смена» №8 за 1980 год, Владимир Томилов, долгое время занимавший пост старшего тренера по каратэ в ЦСКА, один из зачинателей школы, старожил движения, писал, что в какой-то момент формирования школы стало ясно, что школе каратэ необходимы название и эмблема. Был даже объявлен конкурс и победителю был вручён приз. Названием утвердили «Сэне». Потом долго объясняли смысл и перевод этого слова (вероятно с корейского) в прессе и на показательных выступлениях, а эмблемой стала иероглифическая вертикальная надпись из двух иероглифов чёрного цвета обрамлённая в широкий красный круг.

Однажды, в начале 1979 года на презентации клуба каратэ «Торпедо», которым руководил Бакаев, присутствовали Штурмин, Гульев и Касьянов. Бакаев продемонстрировал ката Басай Дай, Касьянов показал самооборону против ножа, как всегда покрутил нунчаку и постигал звучно кнутом, работой с которым он увлекался в то время. Штурмин ничего не показывал, впрочем, как и Гульев, но он отвечал на вопросы. Главный вопрос, который всех очень интересовал так и остался без ответа. Этот вопрос был животрепещущ для всех собравшихся в ДК ЗИЛ каратистов: «а где, когда и у кого вы, Алексей Борисович получили свой чёрный пояс?». Причём, что характерно, никто не спрашивал какой у него Дан, поскольку с лёгкой руки самого Штурмина всячески замалчивалось, что в каратэ есть деление на Даны. Черный пояс имеешь – всё, ты «мастер каратэ». Так вот в ответ прозвучало дословно следующее: «я (Штурмин) занимался каратэ у одного корейца - аспиранта, который некоторое время учился в Москве, а затем, уезжая на родину, вручил мне свой чёрный пояс со словами – ты достоин, Алексей! Звали его Ким (Цой, Пак – сейчас это не важно, да я просто не помню как точно прозвучала эта комбинация трёх букв – АД.), а имя сказать не могу, иначе у него на родине будут большие проблемы(!)». Когда слово дали Гульеву, он долго хвалил школу Бакаева, его организаторские способности, восхищался его мастерством. После ухода Штурмина с сотоварищами с этого мероприятия, Гульев подошёл к Бакаеву и предложил создать совместно со школой Бакаева, всесоюзную школу-организацию, где Бакаев будет главным техническим экспертом, а Гульев – хотел отвечать за международные связи. Альянса у них, конечно же, не получилось, а жаль. Возможно, всё пошло бы иначе. Что касается Бакаева, то в его планы совершенно не входило делить не то что доходы, которые приносило обучение каратэ, а что вообще кто-то посторонний будет совать нос в его дела. Он не скрывал от нас, что рядом с собой не потерпит никого, кто мог бы хоть как-то его проконтролировать.

Естественно, никто из тогдашних лидеров каратэ не был альтруистом. Что бы сейчас ни говорили, во всех секциях всегда платили деньги. Каратэ потому и было непотопляемым, потому и было закрыто, что было независимым главное финансово, а уже потом идеологически. Здесь не командовали люди с партийными билетами в кармане, райкомовские работники и инструкторы с их двойными стандартами и формализмом в работе. Но юмор ситуации был ещё в том, что сам Бакаев носил в кармане партбилет. Однако, раздражало не столько чуждость идеологии, а то, что денежки и не малые шли мимо чиновников - с этих доходов никто не платил налогов, отстраивалась независимая рыночная система внутри «социалистического застоя». Люди платили за интерес, за возможность заниматься тем, что им интересно, тем, что им нравится. Да денег это стоило немало. При зарплате в сто, сто двадцать рублей в месяц народ платил от 10 до 25 рублей в месяц, а иногда и все 40 за возможность заниматься два-три раза в неделю. Стоимость занятий почти не зависела от квалификации тренера и обычно определялась только «раскрученностью» конкретного сэнсея. Каждая секция платила руководителю школы за право тренироваться, за возможность держать дополнительную группу каратэ, которая кормила непосредственного инструктора. Так и получалось: одна группа – это группа сэнсея, сборы от неё прямиком уходили «наверх», другая группа – своя, она обеспечивала зарплату конкретного тренера. Все в Москве знали, что самые дорогие занятия были тогда у Сато сэнсея, далее шли Гульев, потом Бакаев и Штурмин. Конечно, были и «накладные расходы» - аренда зала, подарки начальникам и чиновникам. Но эти расходы были в десятки раз меньше доходов. Секции не могли вместить всех желающих. В залы набивали народ как сельдей в бочку. Доходило до того, что тренер мог показывать упражнения и технические приёмы только взобравшись на кучу спортивных матов в углу зала или расхаживая по гимнастической скамейке у стены спортзала – иначе его не было видно занимающимся. Конечно, в таких условиях качество преподавания было очень низким, отток настолько был велик, что группы практически полностью обновлялись каждые четыре месяца. Были люди, которые слонялись из секции в секцию годами, так ничему и не научившись. Да и как тут научишься: только выучил азы (удар рукой, удар ногой, несколько защитных действий, один – два ката) и переходишь в другую такую же «лавочку». А там то же самое, только с небольшими изменениями. Пока человек приспособится к специфике данного тренера, «бац!» – переход в другую секцию. И так до бесконечности. Вот в это время и появилась прослойка людей, которые считали, что каратэ это очень простая и выгодная система: показывай тзуки, гедан бараэ уке и мае гери и ты - сэнсей. Секций стало ещё больше. Их открывали уже не ученики тренеров (боюсь, что слово сэнсей здесь вообще неуместно, поскольку несмотря на приверженность всяческим японским ритуалам руководство секций было далёким от идей Будо), а ученики учеников.

Та первая группа Бакаева вскоре обросла желающими тренироваться и часть ребят предложила расширить школу. С этого момента та первая группа практически уже никогда не собиралась вместе – все были на работе, было не до тренировок. Единицы продолжали тренироваться у Бакаева регулярно. Это был конец 1978 года.

Всесоюзный семинар по каратэ

В конце 1978 года прошёл первый всесоюзный семинар тренеров по каратэ. Уже в этот момент стало ясно – никаких направлений, течений и школ не допустят. Курс был взят на «единое советское каратэ» и рулить этим процессом будут ответственные лица во главе с центральной школой каратэ и её руководителями: Штурминым и Касьяновым. Тренерские категории присваивали в основном только тем людям, которые были лояльны школе «сэне», а чтобы не было неожиданностей, почти половина тренеров из аттестованных на семинаре были представителями «сэне». Хочешь официально трудиться – вставай под знамёна школы Штурмина. Нет – трудись в подполье на свой страх и риск. Столь жёсткий подход к кадрам был оправдан жаждой всех подстроить под себя, под своё видение каратэ, подмять несогласных, как бы сейчас сказали - убрать из бизнеса конкурентов. Руководство семинара опрометчиво потребовало от участников семинара предоставить документы, подтверждающие квалификацию на анонсированные пояса. К величайшему изумлению такие документы некоторыми тренерами предоставлены были, в том числе Гульевым и Бакаевым. Вот тогда и выяснилось, что почти никто не может документально подтвердить свою квалификацию. С этого момента родилась концепция «реального каратэ»: вместо того, чтобы объясниться где, когда и у кого человек проходил аттестацию на чёрный пояс, ему просто предлагали выяснить отношения «в реальном поединке», то есть без судейства и ограничений. Конечно, проще выписать удостоверение тренера, чем получить зарубежный диплом признанной международной организации каратэ. По этому пути было идти ещё проще и, в то же время, не нужно объяснять, почему каратэ в стране должны контролировать люди, не имеющие подтверждённой международной квалификации. Почти две с половиной тысячи участников этого первого семинара пытались получить…. 220 тренерских удостоверений. Это притом, что существовали заранее утверждённые «квоты» для представителей всех союзных республик – по десять на каждую. Итого 150 мандатов на предоставление права преподавания каратэ уже были гарантированы делегатам от республик. Оставшиеся места делили представители Москвы, Ленинграда и областей РСФСР, а также школа «сэнэ». Так что задача устроителей семинара была всеми правдами и неправдами сократить в десять раз состав участников. Что они и сделали. Главными «отборщиками» были ученики Штурмина. Были на семинаре и откровенно слабые и вообще неясной этимологии в технике адепты. Но все искренне верили, что они будут и есть лучше других. Это было время искренней веры в свои силы и окрылённости. Все старались. Но «отборщики» были неумолимы и до жестокости строги. Понятно же кому они отдавали предпочтение…

Показательные выступления, являлись в то время одним из самых действенных средств пропаганды каратэ. В 1979 году в «Динамо» Гульев провёл показательные выступления своего клуба. Стоит отметить это событие, поскольку оно стало легендарным. Были приглашены Сато сэнсей со своими учениками, а также другие представители каратэ, в том числе в составе приглашённых был Александров. Сотрудник комитета государственной безопасности Александров был самым старшим по возрасту из присутствующих в тот день в зале каратистов. Он много сделал для развития каратэ и рукопашного боя продвигая идеи единоборств в подготовке спецслужб. Правда, он сам говорил, что занимается кемпо, а не каратэ, но характер его техники говорил о скорее каратисткой нежели какой другой направленности. Даже ходит легенда, достоверность которой многие сейчас оспаривают. Поговаривают, что после встречи с Сато сэнсеем Александров вызвался поспаринговать с японским специалистом, тем более, что Тэцуо Сато был в своё время чемпионом Токио по дзюдо. Поединок прошёл достаточно динамично, но без явного преимущества кого либо из участников. Сато был удивлён и после поединка потирая предплечья жаловался, что «у этого комитетчика просто железные руки»: все удары Сато были встречены жесточайшими блоками. Александров не производил впечатления атлета, да и возраст был приличный, поэтому можно было понять удивление Сато сэнсея. Александров же, выйдя за кулисы, с непроницаемым видом и словами «мало ли что можно ожидать от этих японцев, надо быть готовым ко всему» вынимает из рукавов своего костюма …. два металлических уголка и невозмутимо удаляется.

После парада и приветственных речей началось действо. На этих показательных выступлениях Гульев сидел на почётном месте с видом большого сэнсея, а его подопечные во главе с Валерой Козловым и под его команду демонстрировали разминку, кихон, выполняли Хейан ката. Потом вышел Сато-сан и сам вместе со своими ребятами показал кихон и ката Шито-рю. Потом он всех посадил и сам продемонстрировал ката, не смущаясь тем, что он четвёртый Дан и руководитель единственной в СССР официальной школы Шито-рю. Гульев понял, какую ошибку он совершил, отдав инициативу. Он быстро встал, переоделся, вышел на татами и тоже выполнил пару ката. Но это было уже не то. Все поняли, что Сато-сан более серьёзно подошёл к выступлению своей школы, зрительские симпатии были явно на стороне приглашённого коллектива. Ещё один удар для Гульева был в тот день: Сато сэнсей предложил Валерию Козлову, который был семпаем и правой рукой Гульева тренироваться у него и тот принял приглашение. Не сразу - решение принималось долго и трудно. Смена школы для людей уже втянувшихся в систему крайне болезненный и неприятный процесс. Как правило, для такого шага должны быть веские причины и они у Валерия были. Характерной чертой большинства тренеров того времени и того периода была скудость преподаваемого материала. Как правило, новые технические приёмы буквально «цедили» по капле, растягивая и удлиняя, таким образом, период непосредственного обучения. Занимающиеся быстро осваивали начальный курс первого года обучения, сдавали на первые ученические пояса и процесс обучения резко замедлялся: в техническом разделе и пропорционально увеличивался раздел физподготовки. Не избежал подобного отношения к себе и Козлов. С тех пор как он получил 4й кю, стал семпаем и начал вести тренировки, его личный прогресс почти остановился. Это обижало, но морально-этические нормы, принятые в клубах каратэ не приветствовали переходы от тренера к тренеру. Но пересилило то, что Сато – японец, а значит, знает больше чем его нынешний преподаватель каратэ. В последствии Козлов занял центральное место в школе Сато: он официально был объявлен преемником Сато-сана в Москве. Его потрясающая преданность каратэ, фантастическое трудолюбие сделали по тем временам почти невозможное – уже через два года он сдал на второй Дан.

Соревнования

Надо отдать должное - центральная школа каратэ, как и другие крупные сообщества, например: каратэ в обществах «Динамо», «Торпедо», «Спартак», «Урожай», «Локомотив», пробивали себе дорогу в нещадной конкурентной борьбе, вопреки, а не благодаря. Сквозь чиновные препоны и косые взгляды МВД каратэ пробивалось, развивалось и распространялось по всему Советскому Союзу. Очень сильные группы каратэ были в Ленинграде и прибалтийских республиках. В 1979 прошёл первый турнир по каратэ: «Большой Кубок Таллинна». Московские команды уехали на турнир весело и с помпой. Вернулись грустными и тихими. Почти всё выиграли Эстонцы, Ленинградцы и представители Финляндии. Все для всех были «тёмными лошадками». Именно поэтому прибалты, в большинстве своём, выступали в предварительных кругах с белыми поясами. Москва с чёрными поясами с жутким удивлением проигрывала Эстонцам с белыми поясами, которые в финалах выходили уже со своими настоящими чёрными. Такого фиаско не ожидал никто. Зато заблистали имена Олега Риша из Ленинграда и Илларионова, Кивранда и Руннела. Вообще турнир показал, что кроме Москвы есть ещё и Украина, и Белоруссия, и Казахстан. И задирать особо нос у Московских сэнсеев вроде бы уже нет причин: чтобы выигрывать на соревнованиях нужно хорошо адаптироваться к правилам соревнований и работать, работать и работать. Из всех «великих» на татами решился выйти только Гульев. Это были единственные соревнования, где мелькала фамилия известного тренера в качестве участника. К сожалению, дебют не удался. Его противник не стал ждать пока Гульев развернёт свои порядки и подготовится к проведению своей единственной успешной техники – маваши гери. Что-либо существенное против быстрых встречных гьку тзуки противопоставить было нечего и спортивная карьера «Московского гостя» закончилась не начавшись. С тех пор практически никто не решался повторить сей подвиг. Риск быть «вынесенным с татами» юрким белым поясом, даже, если тот на поверку имеет первый Дан, слишком большой раздражитель для неустойчивой нервной системы тренерского авторитета. Этот урок для других гостей из первопрестольной станет самым важным из всех Таллиннских сюрпризов. Второй важный вывод был менее чувствителен для самолюбия, но важен в дальнейшем: чем больше твоих судей обслуживает соревнования, тем больше шансов продвинуть на первые места своих спортсменов. Эта аксиома советского спорта была подхвачена и развита до гипертрофированных размеров особенно после утверждения правил соревнований в середине 1979 года. Вообще правила соревнований тех лет были, прямо скажем, настолько «замудренными» и примитивными в одно и то же время. Можно было набрать штрафных очков не больше определённого количества, и выступать дальше даже если ты проиграл два поединка. Например, за победу до окончания времени поединка, то есть «досрочную» – штрафные не начислялись. Проигравший получал 4 балла штрафа. Выигрыш «по очкам» - одно штрафное очко победителю и три – проигравшему. Ничья – штрафные пополам «2х2». Спортсмен выходил из пула только при наборе более 8 штрафных очков. Поэтому в этой чехарде в полуфинал можно было вывести тех, кого было надо, а за большим количеством поединков не все тренеры успевали отследить движение в турнирной сетке «обидчиков» своих спортсменов и успеть поднять скандал, когда «засуживали» или забывали их спортсменов.

На первенстве Москвы 1979 года скандалы гремели один за другим. Тогда ещё хотя бы делали вид, что все уважают правила соревнований. Руководство Федерации каратэ и судейский комитет делали все возможное, чтобы выиграла «Центральная Школа Каратэ». Нельзя не отметить тот факт, что это были самые объективные соревнования из всех, что проводилось в последствии. Тогда ещё этого никто не знал и зрители, собравшиеся в новеньком «с иголочки» спорткомплексе «Дружба» на Ленинских Горах дружно поддерживали и переживали за своих фаворитов. На этих соревнованиях ещё можно было увидеть разнообразные технические и тактические схемы. Там были и прыжковые удары, и броски, удары с пола, попытки бросков, удары с подкатом. Множество школ выставили своих лидеров на эти соревнования.

Перед началом соревнований был устроен просмотр участников перед отборочной комиссией во дворце спорта «Труд» на Цветном бульваре – в главном зале центральной школы каратэ. Проверяли, в основном, может ли участник соревнований бить ногами, достаёт ли он до головы. Может ли претендент контролировать удар. Были ещё какие-то смешные тесты типа встать в стойку, продемонстрировать удар с шагом и так далее. Сами соревнования собрали огромное число зрителей. Весь зал был полон, люди с боем брали входные двери, две трети желающих так и не попали на соревнования. Не обошлось без курьёзов. На второй день соревнований Сато-сэнсей снял свою команду Московского Государственного Университета из-за несоответствия применяемых правил соревнований международным. Но, скорее всего, в большей степени его разозлило то с каким цинизмом судьи «сливали» спортсменов. Поскольку уровень советского каратэ того времени был откровенно слабеньким, выигрывали, по большей части, народ в себе поувереннее и побыстрее. Уже тогда начала проявляться тенденция «сверхбыстрого касания» противника на очко и обязательное отдёргивание руки, которое на долгие годы станет визитной карточкой «спортивного каратэ». Судили только быстрые удары, безотносительно к силе и устойчивости и в основном удары руками. Двигаться по площадке почти никто толком не умел, поскольку систему перемещений давали на своих тренировках в то время крайне редко. Остальные тренеры, вряд ли вообще задумывались об этих деталях. Противники не перемещались на татами, а скакали друг напротив друга, наскакивали как петухи, пытаясь подавить оппонента количеством атакующих действий.

После этого Чемпионата всерьёз участвовать в первенствах Москвы из большинства клубов никто уже не будет. И вторая, и третья Москва пройдёт в тихой «семейной обстановке». Судьи и дополнительные составы центральной школы каратэ расчищали дорогу назначенным победителям, выбивая (в прямом смысле слова) возможных конкурентов. Но вот на всесоюзных первенствах выходило всё не так гладко как в Москве. Сильные спортсмены из Ленинграда, Украины, Белоруссии, Узбекистана не давали шансов Москве «подавить авторитетом», вытащить на первые места представителей «Сэнэ». А что же шотокан?

Для них соревнования всегда были второстепенным вопросом. Главное тренировки и аттестации. Тот, кто пошёл по пути спортивных соревнований так и не смогли вырасти в каратэ. В силу того, что соревнования по ката не проводились, а соревнования были только по кумитэ, выросло целое поколение «каратистов», не знакомых с ката, «натасканных» только на кумитэ. В последствии эти «горе специалисты» наоткрывали школ и секций и преподавали в них некий усечённый на 2/3 вариант каратэ. В связи с этим нельзя не вспомнить ряд комичных случаев, когда столкнулись советское каратэ с японским оригиналом.

В начале девяностых, волею судеб в Москву приехал по делам бизнеса японец по фамилии Танака. Один из некогда занимавшихся каратэ, но уже отошедший от этого человек, взялся организовывать семинар по шотокан каратэдо с его участием. Времени было не много, но за один день он нашёл нескольких приятелей, которые ещё продолжали занятия каратэ. С их помощью нашли спортивный зал и собралось десятка два – три желающих пообщаться со специалистом по каратэ. Танака сэнсей попросил их продемонстрировать стандартную тренировку. Размялись, попрыгали, стали в пары и началось «спортивное кумитэ». Всё очень активно, с огоньком, на хорошей физической форме. Прошло минут тридцать. «Стоп, стоп, стоп» сказал японец, «а - кихон, а - ката? Какие ката вы делаете, сколько и какому кихону уделяете внимание?». В ответ – тишина. Выяснилось, что подавляющее число собравшихся вообще не знали ката, а кихон принципиально не рассматривался в тренировочном процессе как практически ненужный и лишний элемент, отвлекающий от главного – кумитэ, поединков. Японец даже не нашёлся, что сказать в ответ, он грустно вздохнул и попросил всех встать в «дзенкутсу дачи» и стал учить правильно выполнять ои тзуки (удар с шагом). Впоследствии эти «спаррингаторы» открыли свои федерации и сейчас «с пеной у рта» доказывают, что с них и началось настоящее преподавание шотокан каратэдо в России.

Тремя годами позже, в Новосибирск по приглашению в то время вице-президента Всероссийской Федерации Каратэ (спортивного каратэ) Вениамина Пака, приехал японец, обладатель седьмого дана сэнсей Сасаки. Шикарный большой зал, много участников. Каждый второй в шеренге участников семинара если не Чемпион России, то или призёр, «мастера спорта» ну на худой конец – «кандидат в мастера спорта» по каратэдо, со всеми атрибутами в виде разрядных книжек, удостоверений и медалей. Предлагаемая организаторами тема семинара была анонсирована как кумитэ, соревновательная подготовка в контексте участия Российской сборной в предстоящем чемпионате Европы. Началась тренировка. Через несколько минут японский эксперт её останавливает. «Какое кумитэ? О чём Вы? Вы в дзенкуту дачи стоять не можете правильно. О чём мы можем говорить, если у вас не поставлена база, школа! Так, встали в стойку, учим удар с шагом!» Похоже на то, о чём было рассказано чуть выше, не правда ли? Но мы всегда пытались с настойчивостью шизофреников идти своим путём: пусть мир перевернётся и приспособится под нас, мы - никогда не изменим своим заблуждениям. И это повторяется из года в год….

Командный Кубок Мира 1988 года, Братислава. СССР представлен аж пятью командами. Команды очень разные. Команда Касьянова, Команда Гульева, Команда Немчинова, Команда из Прибалтики. В их составе есть победители и призёры чемпионатов СССР и Москвы (!). Расчёт прост - прорвёмся! Возьмем не уменьем так числом. Однако события развернулись совершенно не так как предполагалось. Откровенно грязная и не техничная работа в соответствии с «накатанным» стереотипом советского каратэ делает советские команды типичными аутсайдерами соревнований. Попытка доказать, что «наши» сильнее, в прямом смысле слова, приводят к многочисленным дисквалификациям и, как к следствию, проигрышу, выбыванию наших команд ещё на начальной стадии соревнований. Все обиделись на судей, обвинили их в предвзятости и подсуживании. С гордо поднятой головой – «мол, нас не поняли», вернулись домой «не солоно хлебавши». Ну, это будет позже. Я вспомнил это, чтобы проследить перспективу и трагизм ошибочных действий допущенных в начале пути. Чем закончилось «советское каратэ» мы теперь уже знаем. Только вот закончилась ли сейчас эта эпоха «эрзац-каратэ»? Мы к этому тоже ещё, наверное, вернёмся.

Запрет

С 1984 года каратэ и шотокан каратэдо в том числе ушли в «подполье» окончательно. Уже со второй половины 1982 года начал сворачивать свою деятельность и Бакаев, и Гульев. К 1983 году они оставили себе немногочисленные группы надёжных учеников и, таким образом, сумели уйти от действия знаменитой статьи Уголовного Кодекса, которая запрещала преподавание каратэ без специального разрешения. То есть заниматься было можно, а обучать - нельзя! В кулуарах обсуждали весь 1984 год: как разделались с Валерием Гусевым, как посадили Штурмина, собственно и, как рассказывал Бакаев, подсказавшего идею о регламентации права преподавания каратэ в СССР через специальное разрешение. Предполагалось, что центральная школа каратэ будет давать такие разрешения, а вышло всё наоборот: закрыли всех, даже секции каратэ в ЦСКА и «Динамо». Под горячую руку «сел» не только Штурмин, но и Козлов Валерий из Шито-рю, руководитель большой школы кунг-фу Валерий Гусев: им «дали на всю катушку», несмотря на то, что почти ничего не было доказано. Сразу появились в печатных изданиях разгромные статьи о том как наживаются на каратэ нечистые на руку сэнсеи, «как каратисты на безлюдных улицах избивают престарелых и пенсионеров, тренируя на них свои ударные навыки», как реваншистские зарубежные организации «используют каратэ в подготовке боевиков и проповедуют насилие, национальную рознь» и прочие бредни.

На первый план стали выходить ученики тех, кто начинал массовые школы. Тренировки не прекращались ни на день. «Фанаты» занимались где только была возможность: в школьных зала, в спорткомплексах под видом ОФП, на глухих лесных полянах, во дворах рано поутру, оборудовали спортзалы у себя дома. Несомненно, властей беспокоило не идеологическая или политическая, а финансовая подоплёка работы групп каратэ. Обучение всегда было платным. Ощутимые финансовые потоки оставались неподконтрольными государству, точнее чиновничьему аппарату. Никто не платил с этого налоги. Никто не спрашивал разрешения. Не давал взяток. Залы снимали почти задаром, напрямую в школах, спорткомплексах, стадионах. К каратэ был интерес, интерес огромный. К моменту закрытия каратэ он (интерес) начал было спадать и к 1986 году упал бы до привычного ощущения доступности как любой другой вид спорта, но запрет только подхлестнул интерес: раз запретили – значит вещь стоящая. Хороший продукт в СССР был всегда в дефиците. Рекламировали у нас всегда только всякую дрянь, все знали: хорошее не нуждается в рекламе. Государству было плевать, что каратэ – продукт японской культуры, что каратэ - вид единоборства, не укладывающийся в рамки коммунистического мировоззрения, принятой в СССР системы взаимоотношений и морально-нравственных принципов. Это шло в разрез с принципом контроля над распределением жизненных потребностей советских граждан, выбивало рычаги воздействия на сам процесс, позволяло думать, что люди могут сами по себе заниматься тем, чем им вздумается. Тренеров по каратэ приравняли к «цеховикам» и начали на них настоящую охоту. Но не долго. Как и всё в СССР. Скоро активно-показательные акции закончились, показушные процессы состоялись, люди были посажены, мероприятия «оптичены». Главное при социализме было – вовремя отчитаться!

К 1988 году «потеплело». Кооперативы разрешили. Каратэ стали преподавать почти открыто. И, если в союзных республиках Казахстане, Украине, Прибалтике, Белоруссии не прекращали тренировок, то в центре, строится всё заново. Наново! Бакаева уже не интересовало каратэ, хотя все годы запрета продолжал тренировать ближайших учеников. Он уже был поглощён кооперативным движением. Он по партийным каналам знал, что кооперативы не закроют, и бросился в пучину чистого бизнеса.

Вокруг того что осталось от школы Бакаева стали нарастать ученики. Уже в 1984 году я остался единственным инструктором, с кем продолжал контактировать и работать Бакаев. Когда в 1977 году я начинал тренировки у Бакаева в его группе было почти три десятка человек и практически все они в скором времени открыли свои секции. Они очень редко появлялись на тренировках, зато с воодушевлением участвовали в первых соревнованиях. Когда Бакаев привёз Штурмину список участников первого первенства Москвы, Штурмин не удержался и съязвил: «Слушай Володя, что ты мне за сионистскую команду привёз?» и прочитал на выбор: … Лонцих Алексей, Барский, Кленский, Лонцих Валентин, Зусевич, Будер…. Бакаев отобрал список и начал дочитывать: «… Гудилин, Котов, Макаров…». Штурмин протянул руку и съязвил: « но тех то - больше»….и засмеялся.

Как бы то ни было но в период запрета на преподавание каратэ все они просто растворились, а возможно что Бакаев решил просто избавиться от свидетелей, которые могли бы сказать когда и сколько они платили с групп. Кто теперь знает. Но занятия проходили в сначала в д/к «Зил» на Восточной улице. Бакев приходил на двадцать минут, занимался со мной новым материалом, давал указания и уходил. Он был человек осторожный и старался не допускать промахов, которые могли бы покончить с его карьерой. Через год мы пребрались в подобие зала в разбитых и закрытых аварийных Тюфелевских банях. Сейчас на этом месте фитнес-центр Торпедо на изгибе третьего транспортного кольца, а тогда это было жуткое неосвещаемое убитое помещение, где не было стёкол и лилась с потолка вода. Там сделали две выгородки вроде как раздевалки и мы занимались там всю зиму. Свет стоящего на улице фонаря был единственным , что освещала нам наше помещение. Но мы были рады и этому. Всё лето мы тренировались на Люберецких карьерах в лесочке. Это очень устраивало Бакаева. Потому что он жил летом на даче в посёлке Малаховка - в двух шагах. Схема тренировок была прежней – он показывал материал мне , а я уже транслировал его группе. Конечно мы занимались и дополнительно. Мой ученик – Камсков Алексей, договорился со своей родной школой на обводном канале и мы туда в четвером ходили: я, он, его приятель и Володя Губин. Правда мы занимались там всего один сезон, но мы были довольны и тому.

В 1986 году я пошёл трудиться на фирму в районе Автозаводской. Нашёл и там людей, которые занимались ещё в открытых секциях. Вернее они меня нашли. Так я познакомился с Васильевым Сергеем и он тут же предложил перенести занятия в его подшефную школу рядом с фирмой. Весь 1987 год мы там и прозанимались. Бакаев давал непрерывно новый материал – технику, рендзоку, ката. Год мы готовили программу второго кю, затем год – первого, потом пошла программа первого Дана. Ну очень было сложно. Когда я сдавал на эти пояса я думал. Что умру под нагрузками – непрерывно без остановки работать полтора часа. . Программа была уникальна: четыре раздела кихон, ката, кумитэ и спецраздел были сгруппированы в три части экзамена. Первая часть кихон и ката, вторая часть ката, рендзоки и специальный раздел, третья часть вновь включал элементы кихон и спецраздела, а также кумитэ. Это требовало великолепной физической и технической формы, потому что выдержать такой экзамен, только надеясь на свои физические качества, было просто невозможно. В такие моменты понимаешь, что правильная техника позволяет экономить силы.

После запрета

Сохранённые инструкторские кадры позволили за год открыть более 20 секций в разных районах Москвы. Появляются самостоятельные организации, открытые учениками Гульева. Он сам, занят больше карьерным ростом, что однако не мешает ему следить за изменениями в политике руководства страны. Появляются новые люди и имена в каратэ шотокан. Болеслав Войшко открывает клуб «Сакура». Ещё в 1978-79 годах он занимался у Бакаева, затем ушёл в «Динамо», много участвовал в соревнованиях, тренировался в годы запрета. Немчинов Николай. Он, правда, начинал с попытки изучения киокушинкая, затем перешёл на преподавание шотокан каратэдо, причём совершенно неожиданно. Поводом послужил приезд Роберто Баккилеги, итальянского сэнсея, обладателя 4го Дана ITKF. Немчинову предложили организовать семинар, что он, обладая хорошими организаторскими способностями, при поддержке своих коллег по военно-патриотическому движению «Витязи» и сделал. Баккилега начал с нуля: базовая техника шотокан наносилась на канву киокушинкай, больше похожую, пожалуй, на рукопашный бой и принимала специфические формы. Он ещё очень долго будет переделывать, и перековывать этот «русский бой» в подобие шотокан каратэдо. Надо признать, что каратэ в исполнении Баккилеги впечатляло своей убедительностью, особенно при его росте в 185 см. и весе около 90 кг. Во время своих ежегодных приездов Баккилеге удалось сформировать направленность на изучение классического каратэ шотокан, показать требования ITKF, объяснить разницу и разнонаправленность с каратэ спортивным. При этом он аттестовывал участников семинаров пачками на всё более и более высокие кю, приучив всех регулярно посещать семинары, для повышения своей, если не квалификации и мастерства, то уж степени (ранга) в каратэ, уж точно. Не то чтобы там всё давалось легко и просто. Нет, конечно. Он был настойчив в объяснениях и хорошо показывал базовый материал. Но авансирование на экзаменах сдающими воспринималось как должное и они (его подопечные) с кучей недоработок и ошибок предыдущего этапа шли сдавать дальше на более старшие пояса. К середине девяностых ситуация там стала стабилизироваться, но, скорее в результате того, что стало много Данов, причём вторых и третьих. Уменьшился «Дановый зазор» между сэнсеем и его учениками: последние явно «наступали на пятки», «дышали в затылок». Баккилега не являлся альтруистом: визиты его неплохо оплачивались, плюс деньги за аттестации, будо-паспорта, дипломы. Но он трудился честно и с отдачей, поднимая из года в год общей уровень своих Российских последователей. Многие инструктора в то «голодное» на хорошую технику время с удовольствием проливали пот на его семинарах.

В 1988 году при Философском обществе АН СССР была открыта секция каратэ. Организаторами и главными действующими лица были Подщеколдин, Зиневич Юрий, Стёпин Михаил, а руководил или возглавлял «комиссию каратэ при философском обществе» профессор Дубровский. К концу года эта группа провела симпозиум на тематику каратэ и вышла инициатором создания Федерации Боевых искусств СССР, которую впоследствии возглавил Подщеколдин. Я пытался их найти, встретив заметку в одной из изданий о готовящемся симпозиуме, но по указанному адресу на Зубовском бульваре так и не нашёл.

Как оказалось, с созданием ФБИ началась подковёрная политическая борьба за руководящие посты внутри ФБИ. Стали образовываться подсекции, которые затем вылились в создание независимых Федераций и организаций. Гульев, который в результате длительного голосования на выборах руководителя ФБИ отдал свои голоса в пользу Подщеколдина, чтобы разрешить патовую ситуацию, активно стал бороться за лидерство в движении каратэдо. Совместно с Михаилом Стёпиным они создали Советскую Ассоциацию Восточных Единоборств. Приняв де-факто руководство на себя, Гульев поехал в качестве руководителя сборной САВЕ на командное первенство Европы в Братиславе. На конгрессе Всемирного Союза Организаций Каратэ (WUKO) Гульев выступал как руководитель САВЕ которая, по его словам, объединяет всех каратистов СССР. Естественно, что руководство WUKO предложило оплатить членский взнос и вступить в эту организацию. Тем более, что допустить к соревнованиям Советские команды организаторы могли только после вступления СССР в WUKO/EKU. Однако, руководители других команд, присутствующих на первенстве, тоже претендовали на формальный пост руководителя всего каратэ СССР. Именно это вызвало негодование поступком Гульева, который резко «потянул одеяло на себя». К тому же, как руководителю официального подразделения WUKO, Гульев был награждён пятым Даном (административным, вне всякой специализации, «внестилевым» именно по «спортивному каратэ»). Это ещё больше подогрело конфронтацию между участниками событий: каждый считал себя вправе быть пятым Даном и руководить советским каратэ. Настоящая война развернулась по приезде на родину. Михаилу Стёпину нужно было расшатать позиции Гульева и как можно быстрее. Началась затяжная склока и выяснение отношений. Появилось несколько статей, где Подщеколдин, Иванов и Стёпин сообщали о том, что Гульев к САВЕ не имеет никакого отношения, что «он дискредитирует доброе имя каратэ». Последний провёл несколько всероссийских семинаров и чемпионат в Алма-Ате. Чем бы это закончилось неизвестно, но Михаил Николаевич Стёпин к 1989 году получил поддержку от новых членов ФБИ, а также быстро стал организовывать новые подразделения в ФБИ, проводя на их руководящие места людей - своих ставленников, либо его полностью поддерживающих. Так возникли Федерации Киокушинкай, Таеквондо, Шотокан, Шито-рю. Поскольку САВЕ – была организацией смешанной – в ней нашли приют и представители шотокан каратэдо и «сэне», она была крайне неоднородной. Отделив шотокан можно было обескровить САВЕ, что и сделал Стёпин. Он организовал первый всесоюзный семинар по шотокан каратэдо, пригласив для руководства Федерацией Шотокан Каратэдо СССР ранее абсолютно никому неизвестного Вунша Сергея Николаевича. Вунш почти десять лет работал переводчиком за рубежом, несколько лет работал в Праге и занимался каратэ в известном Чешском клубе «Црвена звезда», руководителем которого был Иозеф Звержина, в то время 4 Дан, который ему присвоил сэнсей Хидео Очи – главный инструктор Союза каратэ Германии (“BKV”). На момент приезда в СССР Сергей Вунш имел 1й Дан Чешской Федерации каратэ, опыт преподавания каратэ в Пражском клубе и нулевой соревновательный опыт. Перед отъездом Вунш упросил Звержину принять у него экзамен на 2й Дан. Экзамен состоялся кулуарно. Он прошёл не то чтобы очень успешно, но по приезде в СССР Вунш убеждённо говорил, что он - обладатель второго Дана. Стёпин, хватка которого была очень уверенной, выдвинул для проведения всероссийского семинара по шотокан каратэдо и Вунша в том числе, как человека не знакомого с советской ситуацией, «без корней» и связей. Ошибочно сначала провели семинар и аттестацию до учредительной конференции Федерации шотокан каратэдо СССР. Уровень приехавших на семинар тренеров был ещё недостаточный, так что аттестационная комиссия аттестовала на заявленные кю только меньше половины участников. Сразу уверенные в себе люди инициировали жёсткую постановку вопроса: зачем нам такой президент Федерации, который не печётся о профессиональном и техническом уровне членов своей Федерации. Мгновенно были предложены альтернативные кандидатуры. Всех примирил ход Сергея Вунша и Михаила Стёпина: они объявили о пересмотре результатов аттестации. В результате все получили что хотели: тренеры свои пояса и право преподавания, Вунш – пост президента Федерации шотокан каратэдо СССР, Стёпин – с поддержки уже Вунша – чуть позже пост руководителя Федерации Каратэ СССР. Причём никто не спросил – почему именно эти люди априори возглавили и семинар и Федерацию. Но все в тот момент, вроде бы, по умолчанию соответствовало определённым принципам: у Вунша второй Дан и он президент Федерации Шотокан СССР, а Стёпин – третий Дан и президент Федерации карате СССР. Стёпин охотно делился историей происхождения его третьего Дана со всеми желающими. Со слов Стёпина (на тот период времени, потому что впоследствии эта история претерпела значительные изменения вплоть до официальной командировки Госкомспорта) он с супругой Еленой будучи на отдыхе в Болгарии случайно наткнулись на объявление о проведении семинара по каратэ Роланда Хаберзетцера и недолго думая приняли в нём участие. Со слов (подчёркиваю со слов, потому что бумаги никто никому не показывал – никто и никому) Стёпина он тогда и сдал экзамен на третий Дан. Хотя позже, эта версия претерпела изменения и теперь она трактуется как «командировка от Госкомспорта России на семинар по изучению Ушу». Не в этом собственно дело. Они могли не иметь Данов и вовсе, это бы было все равно принято участниками семинара. Достаточно того, что они могли показать и научить. Важно было и то, что создавалась полная иллюзия официальности и наличия «специальных полномочий», хотя все документы, выданные участникам семинара, были изготовлены «на коленке» - дома у Михаила Стёпина, путём работы ножниц, клея, печатной машинки и ксерокса. И пусть Вунш перед каждым семинаром учил ката по книжке Хаберзетцера, чтобы показать их на семинаре, а Стёпин и Вунш показывая попеременно различную технику, демонстрировали её настолько по-разному, что у участников семинара вопросов возникало много больше, чем они получали на них ответов, всё равно это сделало своё благое дело – тренеры начали свои собственные изыскания в этом направлении. Они учились, они спрашивали, они хотели это делать, они хотели знать.

Когда мы приехали в ДК на улице Правды по указанному в объявлении адресу регистрации на семинар – нам показали на человека в каратеги, поднимавшегося по лестнице. Это был Стёпин Михаил. Грузновато-полноватый невысокого роста, в очках, он торопливо и достаточно толково объяснил где будет семинар и что мне надо обратиться к Вуншу, который и должен вести семинар непосредственно. Дал телефон и просил связаться с ним. На сём наш мимолётный контакт и завершился.

Вунш предпочитал со всеми встречаться дома. После звонка Сергею Николаевичу я отправился к нему в Отрадное на Бестужева 25, где он меня принял на кухне. Беседа была Глупо странная. Я спрашивал что за семинар. А он пытался выспросить у меня кто я и что есть у меня как у тренера. Чувствуя напряжённость и натянутость я сказал, что у меня клуб и несколько тренеров. Он спросил о квалификации и замер напряжённо глядя на меня. Я подумал мгновение а не сазать ли правду но решил что чем скромнее тем проще – решающего значения это не имеет в данный момент и сказал что у меня всего лишь первый кю коричневый пояс. Вунш тут же успокоился, расслабился и разговор пошёл в более спокойном ключе. Появились снисходительные нотки в его речи. Сам семинар проходил в районе Планерной. Народу было много. Уже в середине семинара Вунш попросил меня одной из групп показать Хангетсу. Затем ещё что-то. В общем, когда подошли к финишу было непонятно, то ли я - преподаю, то ли мы - учимся.

После семинара прошёл экзамен. За стол уселись Вунш, Стёпин, Смирнов Анатолий и почему-то Роман Насиров, который был одним из участников семинара. Он единственный был с Черным поясом на семинаре и его происхождение туманно объяснял своей работой ни то в Швейцарии, не то в Африке, где он занимался сначала киокушином, а затем шотоканом. Вунш сказал, что он работал то ли шофёром, то ли завхозом в одном из зарубежных наших посольств.

Экзамен шёл долго 4 или 5 часов. Я был в последней группе – которая претендовала на чёрные пояса, всего человек шесть. Неожиданно когда объявили кумитэ встал Насиров и подошёл ко мне в пару. «Только по ногам не бей – они у меня больные» - сказал он и в став в стойку тут же ударил мае гери. От неожиданности я как и просили сделал сукуи уке и очень аккуратно Роман грохнулся на пол. Я аккуратно не спеша сделал добив с кенсеем и отошёл в сторону, давая возможность «героюдня» встать на ноги. «Как нога?»- заботливо поинтересовался я. «Нормально!»- бодро и с бравадой в голосе ответил Насиров и быстро занял место за столом президиума. Дальше всё пошло более привычным порядком. Итог! Никому ничего не присвоили, особенно последней группе. Я только улыбнулся про себя. Но Вунш подошёл и деликатно поинтересновался могу ли я с ним ездить по семинарам вне предалов Москвы. Я ответил согласием и впоследствии помогал ему административно и технически в течении нескольких лет.

С момента создания Федерации Шотокан каратэдо СССР работа стала упорядочиваться и формализоваться. Были отпечатаны первые Будо-паспорта к которым ещё только начинали привыкать, отлаживался спортивный календарь. Созданы руководящие органы Федерации. Помимо Вунша туда вошли Суходолец (супруга Вунша) - ответственный секретарь, Тюнин – вице-президент (руководитель Крымской Федерации из г. Севастополя) и для организации работы судейского комитета пригласили Посудникова Валерия Николаевича. В 1989 году сначала в Свердловске, а затем в Караганде, были проведены этапы кубка СССР по каратэ. По их итогам сформировали сборную команду для участия в Чемпионате Мира в Мексике (WUKO). Без скандалов не обошлось. Отбирали одних, поехали как всегда другие. Стараниями Орлова не взяли в делегацию Стёпина, Вунша, и ряд других руководителей, с трудом «прорвался» на свой страх и риск Смирнов Анатолий (абсолютно без денег, но с видеокамерой в руках) – он отвечал за судейскую работу в Федерации Каратэ СССР и должен был ехать на судейский семинар в Мехико. Команда в основном состояла из представителей Дзёсинмон каратэ, несколько человек из клуба Раменки и Шито-рю. Блеклое выступление сборной СССР было скомпенсировано нервозностью общей обстановки в команде СССР.

В конце мая 1991 года в Одессе прошёл первый Чемпионат СССР по шотокан каратэдо. Неплохо организованный он шёл в течение двух дней на трёх татами. Это был самый многочисленный по составу участников Чемпионат. И опять – без сложностей не обошлось. Слабое судейство позволяло вывести в победители зачастую случайных людей. Однако, надо признать, общий технический уровень представителей команд начал заметно выравниваться. Большую роль в этом сыграло то, что огромное число людей, до этого времени «варившиеся в собственном соку», увидели друг друга и поняли, что их много, они могут и должны постигать шотокан каратэдо шире, глубже, настойчивее. К чести руководителей ФКШ СССР они особое внимание уделяли базовой подготовке. Этому способствовало несколько причин. Во-первых, необходимо было уравновесить и сбалансировать общую техническую линию, установить планку относительно которой можно будет выравнивать критерии качества, как тренерской работы, так и оценку спортивной деятельности. Во вторых, появление единой экзаменационной программы, даже в том, достаточно простом варианте, ориентированном на возможности, знания и технический потенциал её автора – Сергея Вунша, дало сильный толчок к объединению организаций в единую структуру. Программу не стали изобретать заново, а в материал Звержины сэнсея просто добавили ещё связки, придуманные Вуншем для «усложнения и насыщенности» экзаменационной программы. Сергей Николаевич ездил по стране и объяснял как надо выполнять те или иные связки в кихоне. В этом и заключался основной смысл проведения им семинаров – подготовить людей к сдаче на пояса, ознакомив их с программными требованиями. В третьих, закончились глупые заявления спортсменов и тренеров которые при несоответствии собственной техники с требованиями единой программы гордо заявляли: «а я тренирую по Канадзаве», или «Я тренирую по Фунакоши». Можно подумать, что они тогда видели этих японских сэнсеев воочию. Однако, политика Вунша не нашла поддержку, несмотря на хорошо отстроенную административную схему Федерации. Поначалу всеобщий подъём и ажиотаж сплотил ряды, но только до тех пор пока не подросли Даны в регионах. В любом случае искусственное «придерживание» роста вызывало сначала ропот, затем несогласие с позицией руководства и уходу в другие альянсы. Поиски альтернативы - процесс неизбежный. Подобные центробежные силы к 1993 году развалили Федерацию, несмотря на тот успешный старт, который волею судеб имела организация, полученная Вуншем почти в готовом состоянии.

Период 1991 – 1992 годов связан с первыми официальными визитами иностранных экспертов в нашу страну. Первый подобный визит состоялся весной 1991 года. Федерация шотокан каратэдо СССР пригласила Роланда Хаберзетцера. Книги Хаберзетцера - наиболее широко распространённая литература по каратэдо в Европе. Прекрасно подготовленный материал, выверенный текст, широта охвата и фундаментальность материала в них изложенная всё это не вызывает сомнений ни в квалификации автора, ни его знании предмета. Хаберзетцер начинал свою карьеру в каратэ под руководством сэнсея Мошизуки и Плее, двух самых заметных специалистов каратэ в Европе в начале шестидесятых. Начав заниматься каратэ шотокан, он через некоторое время стал увлечённым каратэ Вадорю. По странному стечению обстоятельств Хаберзетцер через несколько лет опять возвращается к теме шотокан каратэдо, создаёт «Центр изучения Будо», в котором и поныне является всем – от президента, главного инструктора и главного бухгалтера до автора, фотокорреспондента, художника, редактора и издателя печатного журнала «Ронин».

Попутно, если можно так сказать, он пишет книги по тематике Тайцзицуань, Кобудо, Кендо и другим видам Окинавских и японских боевых искусств. Его огромная работа, как популяризатора боевых искусств - просто неоценима. До сих пор его книги – настоящий бестселлер в мире каратэ и, безусловно, литература номер один во франко-говорящих странах. Важно было привезти в СССР безукоризненно авторитетного специалиста, поэтому Вунш, будучи профессиональным переводчиком с французского языка и обратил своё внимание на «Хабера», как он его называл. Кстати с его «лёгкой руки» эта кличка навсегда закрепилась за Хаберзетцером в России.

Роланд Хаберзетцер приехал и провел к всеобщему удовольствию семинар по щотокан каратэдо с аттестацией на чёрные пояса. Хаберзетцера удивило желание Вунша включить Федерацию Шотокан каратэдо СССР в систему центра изучения Будо, руководителем которого и был Хаберзетцер. Его это даже немного напугало. Дело в том, что в состав этой организации входят десятка два-три клубов в основном во Франции и Франко-говорящих странах. Это клубная организация. Хаберзетцеру интереснее и выгоднее работать с большим количеством клубов, чем с одной гигантской национальной организацией. Здесь и большее число членских взносов, чаще визиты для проведения семинаров, большее количество аттестаций. Поэтому Хаберзетцер не стал отказываться от предложений вице-президента ФШК СССР Тюнина из Севастополя работать напрямую с Крымской Федерацией Каратэ. Когда стало ясно, что Хаберзетцера «разрабатывает» не только Вунш, но и ближайший сотрудник – это был шок для последнего. Он попросту испугался. Поэтому Вунш срзу , как только об этом узнал, мгновенно исключил Тюнина, вместе с его соратниками из состава ФШК СССР. Хаберзетцер сначала поработал с Тюниным, затем через пару лет переключился на Рустамяна из Оренбурга, потом сотрудничал с Безручко. Но тогда во время Московского семинара было полное «единение масс». Почти все сдали на то, что хотели. Кто-то получил вторые даны, кто-то подтвердил или сдал на первый, кого-то просто осчастливили первым Даном без экзаменов, а Вуншу был выписан третий Дан. Даже Хаберзетцер получил из рук Вунша восьмой Дан. Он долго уверял Вунша в том, что национальная организация имеет право присваивать Даны вплоть до восьмого, и благодарно принял его из рук президента ФКШ СССР. Хотелось бы думать, что свой седьмой Дан он получал иначе. С тех пор пошла легенда о том, что до третьего Дана сдают технический экзамен, а с четвёртого их вручают за заслуги и вклад в развитие мирового каратэ. Удобная позиция, не правда ли? Особенно для тех кто рассматривает каратэдо только как источник наживы: Даны тоже можно выгодно продавать. Выписывая третий дан Вуншу, Хаберзетцер заметил, что без проставленного второго Дана, третий будет считаться недействительным. Именно по этому через полгода был организован выезд команды ФШК СССР на «Кубок Богемии» в Прагу (за счёт спонсоров Курганской Федерации Каратэ), где Звержина проставил таки второй Дан, но на основании уже имеющегося третьего. Постфактум. Тогда же сформировалась «теория официального экзаменатора», когда каждый обладатель Дана мог аттестовывать на два порядка ниже – шестой до четвёртого, четвёртый до второго.

Зал в центре Москвы на бульваре в районе Малой Бронной. Зал гимназии, где тренировал Вунш при поддержке Корзинкина (впоследствии руководителя Федерации Каратэ Син-Сёбу), работавшего там учителем физкультуры. Все собрались в большом зале и готовятся к аттестации. На второй этаж допускают в малый зал только по списку начиная с младших кю. Вот-вот начнут сдавать на первый дан и несколько человек на второй. Ко мне подходит Рычко из Одессы и говорит: «Слушай дружище, говорят там надо ката делать. Чёрт бы их всех побрал! Могли бы заслуженным людям и так Даны давать. Покажи мне быстренько… чего там… пять хейанов надо. Давай подучи меня…» Я так и сел! Товарищь всерьёз пришёл ПОЛУЧИТЬ Дан, причём второй! Естественно, что мы начали учить ката – мне и самому повторять надо было материал. Он минут пять помучился со мной, потом махнул рукой и ушёл. Это при том, что мы дошли конспективно только до третьего Хёйана. На экзамене все старались и были искренними. Один Корзинкин сидел с забинтованной ногой за столом экзаменаторов и делал вид что изнемогает от боли, но терпит. Потом и ему выписали первый Дан – «за помощь в оказании проведения семинара» как это умело сформулировал Вунш.

Сергей Вунш много сделал для формализации вопросов аттестаций: он первым ввёл «отчисления наверх» в Федерацию за каждого аттестованного, он ввёл тарифы на аттестации, ввёл единые аттестационные ведомости, Будо-паспорта и квалификационные дипломы, регионы стали платить членские взносы за членство в ФШК СССР, была написана единая для Федерации аттестационная программа, по аналогии той, которая действовала в Чешском клубе Вунша. Всего этого ранее не было.

Через пару месяцев после Хаберзетцера в Москву приехал сэнсей Канадзава. Его визит был подготовлен Сергеем Бороздиным и Аль-Сафаром (звали его Анис Файк). Первый – в прошлом ученик Гульева, можно сказать его последний стойкий адепт конца восьмидесятых. Правда, он так и не сумел, не смотря на все свои старания и огромное желание, сдать на первый Дан своему «мэтру». Три безрезультатных попытки сдать на первый Дан привели к разрыву полному и окончательному. Аль-Сафар, обладатель первого Дана, выходец из Ирака, учился в Ветеринарной Академии в Москве. Его первый Дан за подписью самого сэнсея Накаяма и Кейго Абэ, придавал данному тандему авторитетность и достоверность. Ребята молодые, с амбициями и огоньком. Как хороший администратор, прошедший школу Гульева, Бороздин прекрасно подготовил семинар, отдав техническую инициативу своему более квалифицированному напарнику. Они собрали на семинар, который проходил в спорткомплексе «Дружба» в «Лужниках», под имя великого чемпиона несколько сотен участников семинара. Реклама была даже на телевидении. Канадзава сэнсей честно отработал семинар, посидел на аттестации и отбыл в Японию. После семинара участникам вручили Дипломы на русском языке за подписью сэнсея Канадзавы о том, что они участвовали в семинаре и имеют соответствующую квалификацию. Кроме организаторов, получивших по второму Дану, почти никто не повысил свою квалификацию. Один положительный момент: все получили первый, в большинстве своём, диплом на кю за подписью японского мастера. Пусть простенький, сделанный в родном отечестве, но это были первые документы, которые давали огромному числу каратистов СССР хоть какое-то подтверждение их квалификации. После этого окончательно стало ясно, что в мире действуют иные, отличные от наших, советских представлений критерии и формы мастерства. Японцу бесполезно объяснять, что ты мастер спорта по каратэ. Он просто спросит какой у вас Дан или кю и кто его вам его присваивал. Кто из мастеров или его учеников. Конкретно – кто? И не важно в какой организации тот состоит, важен критерий ответственности: кто из сэнсеев несёт ответственность за вашу квалификацию, техническое соответствие стандарту чёрного пояса. Персональное поручительство!

В 1992 году Федерация провела ещё один семинар, но уже с японским специалистом сэнсеем Сасаки и его семпаем сэнсеем Сетогучи, оба обладатели 7го Дана. Семинар проходил в Нижнем Новгороде в марте под патронажем только-только созданной организации «Союз организаций Каратэ СССР» (СОК СССР). Возглавил её один из чиновников Госкомспорта Юрий Алексеенко. Эта организация возникла как преемница Федерации Каратэ СССР. После Мексиканского Чемпионата Мира, стало ясно, что смена руководства и реорганизация как ФК СССР, так и ФБИ СССР – неизбежны. В руководство стремились и рвались уже другие люди, другие силы. Сергей Вунш, как человек осторожный и прагматичный, на конференции СОКа поддержал Алексеенко, голосовал за его предложения и автоматически вошёл в президиум СОК. Семинар в Нижнем Новгороде был вторым серьёзным мероприятием СОКа после совершенно одиозной раздачи «национальных Данов по каратэ» (в системе ВУКО).

Как член WUKO, СОК СССР получил автоматическое право присваивать «внестилевые» Даны по спортивному (читай Европейскому) каратэ. Этим процессом и стал рулить Алексеенко с подсказки и благословения президиума СОК. В результате приняли решение, что руководители всесоюзных организаций должны получить 4й Дан, а все, кто когда-либо становились чемпионами Москвы или СССР награждались 2м Даном (за заслуги перед отечественным каратэ). Так 4й Дан получили Сергей Вунш, Юрий Зиневич (руководитель Всесоюзного центра изучения Восточных Единоборств), Владимир Томилов (руководитель каратэ ЦСКА и Федерации Вооружённых Сил СССР), Сергей Моисеев (Федерация контактного каратэ). Также Даны получили Илларионов, братья Риш (Ленинград) и целый ряд людей, в том числе и те, кто уже только косвенно относились к каратэ в тот момент времени. Помимо этого обладатели 4х Данов получили право присвоения 1го и 2го Данов в своих организациях, то есть узаконивалось присвоение так называемых «Национальных Данов по каратэ». Если Вунш делал это очень осторожно и дозировано, то Томилов, например, как и Зиневич, стали лихо раздавать Даны не то чтобы направо и налево, но достаточно свободно, таким образом «прикупая» клубы на сотрудничество со своими организациями. Это вызывало естественное недовольство тех, кто потом и кровью заработал свои чёрные пояса. Понятно было, что появилась целая плеяда «легковесных» Данов, реальный уровень которых, очевидно, был достаточно низкий. Многие из тех, кто получил «облегчённые» Даны, соответственно плодили таких же легковесных собственных учеников.

В Нижний Новгород приехало множество людей. Разных. Но костяк составляла ФШК СССР. Семинар показал, что техника японская сильно отличается от того, чем занимаются в СССР. Наконец-то увидели как реально работает бедро в ударе. Крупный и убедительный Сасаки сэнсей поражал всех мощью своих ударов. Правда, в его технике сильно преобладал спортивный уклон и это понятно, если вспомнить, что он – рефери WUKO. Способ и манера ведения поединков, принятая в спортивном каратэ вызывала споры и подвергалась нещадной критики. В СССР, да и в России сейчас, кое-кто считает, что нет ничего лучше правил и манеры выполнения техники WUKO. Многие вообще пытаются представить ситуацию в однозначном, выгодном для них свете. Дескать, WUKO самая главная из мировых организаций каратэ, её правила самые передовые и спортсмены спортивного каратэ самые сильные и умелые. Это сознательное передёргивание и подтасовка фактов.

Тогда же в марте 1992 года в Москву приехали члены JKA сэнсеи Танака и Катаяма. Они провели ознакомительный семинар, быстро всех записали в JKA и так же быстро отбыли в Токио. Если учесть, что большинство представителей шотокан каратэдо были в это время в Нижнем Новгороде на Чемпионате страны, нетрудно догадаться об общем уровне участников того «исторического» семинара. Большинство из них не только не были приверженцами шотокан каратэдо, но и не знали даже базовых ката каратэ, имели только приблизительное знание того, что такое кихон. Это так называемые «бойцы» - представители советского варианта каратэ, приверженцы только «спарингового» и «внестилевого» каратэ. Исключение составляли только Бороздин Сергей и Аль-Сафар Анис Файк, которые принципиально не входили ни в одну из всесоюзных организаций.

В 1992 году в Москве проводил семинар по шотокан каратэдо один из популярных в Англии сэнсеев – Энди Шерри, 6 Дан. Он известен как член сборной Англии по кумитэ, но весь семинар посвятил базовой технике шотокан.

В это же время в СССР приехал эмиссар основателя Фудокан каратэ, обладателя 7 Дана ITKF, Ильи Йорги. До приезда ученика Ильи Йорги Драгана Симича, если кто и догадывался о том, что не только WUKO представляет каратэ на мировой спортивной арене, то уж точно никто не видел и не понимал отличия и специфику этих двух конкурирующих международных организаций каратэ. Обе организации имели и имеют практически равные представительства и авторитет в странах мира, обе подали заявки в международный олимпийский комитет, но организация ITKF под руководством поистине легендарного сэнсея Нишияма сделала это первой. Не будем спорить о приоритетах. Важно, что приезд сэнсея Симича создал условия и перспективу разделения отечественного каратэ на спортивное и традиционное. Илия Йорга очень активно в молодости выступал на соревнованиях по правилам WUKO и знал их, их недостатки как никто другой. Зарегистрировав в Югославии, а затем в Берлине в 1980 году школу каратэ Фудокан, Йорга сэнсей своей международной организацией примкнул к рядам ITKF. Активная помощь его родного старшего брата Владимира – вице-президента ITKF, президента Европейской Федерации Традиционного Каратэ, обеспечило признание организации Йорги руководством ITKF. Фудокан, как самостоятельное направление формально никогда не был коллективным членом ITKF (членами этой организации могут быть только национальные организации, представляющие традиционное каратэ в своих странах). Но Йорга очень умело вёл политику распространения Фудокан каратэдо в Европе и особенно активно вёл у себя на родине и в странах бывшего социалистического лагеря: Польше (руководитель Влодимеж Квечинский), Румынии (Попеску Сечеле и Дан Ступару), Югославии (Йорга). Когда распался СССР, то усилиями Йорги в Фудокан вступили национальные организации Белоруссии (Пётр Калинин, Мирутенко), Украины (Владимир Савченко), Молдавии (Антон Игнат). С Россией получилась сложная ситуация. В феврале 1990 года Тадеуш Касьянов, которому как воздух необходим был выход на «международный простор», отправился в Польшу на семинар Илии Йорги во главе целой делегация. Руководителем польского традиционного каратэ и тогда и сейчас являлся Влодимеж Квичинский. Он сделал всё возможное для встречи Касьянова и Йорги. Получалось, что семинар был не только по Фудокан каратэдо, но и имел отношение к более крупной международной организации – Международной Федерации Традиционного Каратэ (ITKF). Обрадованный массовым интересом российских каратистов к своему направлению, Йорга стал заложником положения: ему необходимо было назвать куратора или руководителя Фудокан в СССР. Касьянов отправился в номер к Йорге, понимая, что не ориентирующийся в советской действительности иностранец, может быть ему полезен. Как рассказывал потом Йорга, Касьянов всячески нахваливал систему Фудокан, рассказал, что он (Касьянов) является руководителем каратэ всего СССР и имеет пятый Дан каратэ (так по крайней мере он оценивал на тот момент собственный уровень сам). «Для продвижения идей Фудокан каратэ неплохо бы подтвердить в Фудокан каратэ его пятый Дан и со спокойной совестью вся страна в едином порыве возьмётся за традиционное каратэ Фудокан» и т.д. Легковерный Йорга тут же выдал документ, подтверждающий наличие пятого дана у Тадеуша Касьянова. Выйдя из гостиничного номера, последний не преминул объявить своим последователям и всем собравшимся, что ему только что присвоен пятый Дан по Фудокан каратэ и что он назначен лично Йоргой представлять интересы в России традиционного каратэ Фудокан. Когда Йорге объяснили позже, что он сделал и что произошло, тот был в ужасе. Касьянов сыграл в ту же игру, что и в своё время проделал Штурмин и руководитель Косики каратэ Хисатака сэнсей, когда на втором чемпионате Москвы Хисатака, вероятно по результатам аттестации в гостиничном номере, презентовал Штурмину пятый Дан по «Кенкокан шориндзи-рю косики каратэ». Хисатака сэнсей, школа которого не входит ни в одно официальное образование на территории Японии и считающуюся частной школой каратэ, для продвижения своего вида присваивает руководителям федераций высокие Даны, прекрасно понимая, что получить следующий Дан его подопечный сможет только в его же системе и нигде более. Его расчёт строился ещё и на том, что новые члены будут активными агентами продаж продукции его фабрик в Японии (шлемы, кирасы, щитки, каратэ-ги с цветными лампасами). Защитное оборудование совершенно необходимо для проведения контактных соревнований по этому виду каратэ. Стоимость защитного комплекта приближается к нескольким сотням долларов. Но вернёмся к нашей ситуации. Когда Йорга осознал, что произошло, было уже поздно. Тадеуш Рафаилович Касьянов зарегистрировал новую Федерацию под названием «Федерация Рукопашного боя и традиционного каратэ (Фудокан)». Окружение самого Касьянова было не столь харáктерно и последовательно как он сам. Конечно же, сам Йорга уже не очень интересовал Касьянова, поскольку он уже получил всё что хотел и даже сверх того. Он был, конечно, вне себя, когда узнал, что с Йоргой работает сепаратно один из его тренеров – Филюшкин Виктор, а также Олег Гнеушев из Екатеринбурга и Виктор Усольцев из Иркутска. Но реально предпринимать ничего не стал – так только сильно «пошумел». Филюшкин быстро нашёл поддержку в лице Йорги, поскольку последний был заинтересован в проведении семинаров по Фудокан каратэдо в СССР, а Виктор успешно и курировал эти визиты, обеспечивая встречу Йорги в Москве и сопровождение его в нужную точку бескрайнего СССР. С тех пор Йорга и Филюшкин проводили семинары уже без Касьянова, но и не в Москве.

Йорга как тренер и администратор всегда был очень убедителен. Профессионал, в прошлом известный и успешный спортсмен, он больше десяти раз был чемпионом Югославии. Учился под патронажем Казэ сэнсея, а после их разлада он работает с сэнсеем Нишиямой в системе ITKF. Артистичен и убедителен. Время 1992 – 1995 годов было окрашено в цвета расцвета Фудокан каратэ в России. Быстро возникают центры Фудокан в Иркутске, Мурманске, Иваново, Брянске, Ижевске, Челябинске. В марте 1993 года братья Йорги Илья и Владимир приезжают в Екатеринбург и проводят семинар. Всё было подготовлено организаторами очень хорошо, но была одна причина, по которой семинар нельзя было назвать успешным. Йорга обещал привезти на это мероприятие сэнсея Нишияму. Но тот не прилетел, сославшись на политическую ситуацию в стране – как раз в те дни по Москве ползали танки и чем всё закончится никто не знал. В этом ли дело, или это было только формальным предлогом никто не знает точно. Нишиямы сэнсея не было, к огромному разочарованию более пятисот участников семинара (такого количества людей на семинары по каратэ больше уже никогда не собиралось). Там присутствовало множество тренеров, в том числе там впервые появился после отставки и Стёпин Михаил, но лишь в качестве зрителя на трибуне. И если тот же Вунш и Дорменко работали вместе со всеми в зале, то Стёпин только сфотографировался с Йоргами в костюме и - всё. В рамках семинара прошёл турнир по Фудокан каратэ, только аннотирован он был как соревнования по традиционному каратэ. Именно в этот момент большинство из присутствующих столкнулись с тем, что в мире кроме спортивного каратэ WUKO есть традиционное каратэ с особыми правилами, с другими критериями судейства. Близкого знакомства с этими правилами не состоялось, ввиду отсутствия желания Йорги проводить подробный судейский курс. Много позже стало понятно, что в этом и заключается особенность семинаров Йорги: постоянно интриговать подопечных, никогда не давать законченного материала, переносить корневую сущность темы на следующий курс. Получалось, что картинку в общем можно охватить только посетив 5 – 6 курсов, причём подряд, в одной тематической связке.

1991-1992 годы характерны становлением и большой активностью региональных организаций. В Башкирии республиканскую организацию шотокан возглавляли Рустэм Магсумов и Александр Коршунов, которые впоследствии сдвинули свою организацию в «спортивное каратэ». В Вологде - областная федерация под патронажем Евгения Любимого и Авдонина. В Нижнем Новгороде – Николай Солнцев, Аристов и Куприянов, а также Коляденков, в Пензе – Фунтиков, в Оренбургской области – Свобода и Полищук, в Казани – Головин, в Набережных Челнах – Харитонов, в Одессе – Рычко, в Кургане – Ларханиди Пётр и Александр Меньшиков, в Новосибирске Дмитрий Лихачёв, Сургуте – Сергей Крылов и так далее. Все они и их клубы в то время входили в состав Федерации Вунша. В дальнейшем они кочевали по разным организациям: были членами USKO, группы Танаки сэнсея, ВФК, НФКР, WKC.

В 1993 году Федерация Шотокан Каратэдо СССР была перерегистрирована в «Национальную Федерацию шотокан каратэдо» (НФШКД). СССР - прекратил своё существование и, чтобы остаться на плаву, необходимо было перерегистрировать организацию. Обособление бывших советских республик повлекло за собой создание национальных образований по каратэ. Больше всего организация Вунша потеряла на Украине. Более 90 чёрных поясов. Чуть менее в Белоруссии. Это были кадры, которые составляли больше половины организации. Алексеенко досрочно сместили с поста руководителя СОК СССР и вновь образованную Всероссийскую Федерацию Каратэ возглавил Орлов Юрий, представитель направления Ситокай каратэдо. Не без поддержки Вунша. Эти интриги сыграют против последнего впоследствии. Политика двойных стандартов отталкивала способных и перспективных тренеров от Вунша. Именно поэтому после финала Чемпионата России в г. Сургуте осенью 1993 года стало ясно, что дальше плыть в этой лодке смогут далеко не все – слишком предвзято судейство, слишком слаб и двулик руководитель, слишком много противоречий и всё больше сомнений в правильности совместной работы.

В 1993 году я принял решение о необходимости изменения статуса нашей организации и подал догументы на регистрацию межрегиональной организации «Российская Академия Бушидо». Когда я получил регистрационное свидетельство, то отправился к Вуншу с новыми документами. Он долго и внимательно изучал Устав. Потом поправил очки и сказал: «Судя по уставу, это я должен вступать к тебе а не ты ко мне». Я как можно беспечнее улыбнулся и сказал: «Это уж вам решать». И тут я понял, что Вунш человек без чувства юмора – так он на меня посмотрел. Когда я приехал к нему 31го декабря подписать последние аттестации, Вунш чуть в обморок не упал «Ты сто не мог подождать до завтра, хотя бы?» - спросил он. «Сначало – дело, Новый Гол – потом»- съязвил я и положил перед ним бумагу о выходе моей организации из состава Федерации Вунша. Синхронно он выложил подобный документ, где было сказано, что Клубу «Торнадо» приостанавливается членство в НФШКД на неопределённое время.

- А как быть с уже оплаченными членскими взносами на следующий год? - спросил я. - А когда это ты оплачивал? - Ну как же. У нас была ещё два года назад договорённость – если како-то клуб из моего подчинения переходит в прямое подчинение Федерации, то мне идёт зачёт 50% членского взноса. В этом году к вам напрямую вступили две организации, которые я кстати еле уговорил стать прямыми членами НФШКД – в том числе клуб «Рудра» моего двоюродного брата Жени Андреева. - Ну так они ещё не оплачивали своё членство в следующем году. - Простите, но это уже ваши дела с ними напрямую. Вы же с ними теперь работаете. - У нас не было такой договорённости. - Ну это вы бросьте, Сергей Николаевич. Себя приличные люди так не ведут. - Что ты хочешь сказать? - Ничего. Просто я устал от вашей змеиной верткости. - Аппеляцию можешь подать на ближайшем президиуме Федерации. - И когда президиум? - В ноябре в Кургане. - Счастливого нового Года, Сергей Николаевич, думаю, что нам в следующем году не встречаться. Вряд ли я буду с вами работать в дальнейшем. Посмотрим.

Через месяц Посудников Валерий Николаевич попытался организовать нашу встречу для возможного налаживания отношений, но поскольку никому это было не интересно его усилия пропали втуне. Я, правда съездил на мероприятие Вунша в Нижний Новгород и в Пензу где поговорил с народом о создании уже другой всероссийской организации, уже без Вунша. Заручившись поддержкой ряда руководителей клубов, я начал работу по созданию Федерации традиционного Шотокан каратэдо России.

Период 1993 – 1994 годов был характерен возникновением ещё нескольких организаций. В марте 1993 года Гульев пригласил сэнсея Очи Хидео, 8 Дан JKA в Москву для проведения семинара. В спортзале МИСИ прошёл двухдневный семинар и аттестация на Дан и кю. 26 марта состоялся международный турнир «Российский тигр», в котором приняла участие команда Германии, где собственно вот уже не один десяток лет живёт сэнсей Очи и преподаёт каратэ шотокан. Визит этого милого и скромного японского мастера был обставлен с большой помпой, видимо в противовес недавнему визиту представителя SKIF в Европе сэнсея Кога к Бороздину Сергею – теперь уже извечному антиподу Гульева и для последнего – главного, можно сказать смертельного конкурента.

В это время во Владивосток приезжает группа Японских инструкторов по приглашению Горелова. Возглавил визит сэнсей Тёго Танака. Ему очень импонировало быть главным инструктором Российского JKA и в тот период он часто ездил в Россию. Конечно, визиты были не столько альтруистические, сколько деловые: Танака сэнсей вёл торгово-закупочные операции на территории России и был заинтересован в расширении своего основного бизнеса. Очень удачно для него было ещё и то обстоятельство, что префектура Гифу где он отвечал за каратэ по линии JKA была побратимом Приморья и через общественные фонды его приезды фактически оплачивались бюджетом префектуры. Дальше - больше. Он проводил бесплатные аттестации и выдавал Дипломы JKA почти бесплатно, проводя Российских членов через списки префектуры Гифу, то есть как членов своей организации. И оплачивала их экзамены и дипломы организация каратэ JKA префектуры Гифу. Этот факт был как никогда на руку Российским последователям Танаки в России. Потому что давало возможность зарабатывать на аттестациях, справедливо считая, что раз Танака не берёт денег за аттестации, можно сделать это за него. Во время визита сэнсея Танаки, который привёз своего «патрона» сэнсея Асаи во Владивосток. Всё было сделано со всеми атрибутами приёма по высшему разряду. Перед машиной с Асаи шла машина сопровождения с мигалками и сиреной; пятизвездочный отель и дорогие подарки уже не в счёт. Горелов вёл себя как барин, пригласивший зарубежных гувернёров для своих домочадцев, во всём показывая, кто здесь истинный хозяин. Это удивило сэнсея Танаку и насторожило сэнсея Асаи. Только через восемь лет Асаи приедет во Владивосток снова, по приглашению НФТШК России и ещё долго будет осторожно рассказывать о своём первом визите в этот город, словно восстанавливаясь от перенесённого ранее стресса.

Что же предлагал нам 1993 год. На авансцену выдвигаются тренеры третьего эшелона. В 1993-94 годах идут активные поиски внешних контактов. В Томске образована региональная организация с громким названием «Российская Ассоциация каратэ Хачиокай» под руководством Юрия Негодина. Он и его патрон Такемаса Окуяма, познакомились на семинаре в Израиле, куда незадолго до этого уехал на ПМЖ вместе с родственниками Негодин. Он занимался в каратэ в клубе Моше Галиско – одного из израильских тренеров шотокан каратэдо. Юрий пригласил сэнсея Окуяму в Томск и вскоре (в 1993 году) состоялся визит японского сэнсея в этот сибирский город. Сэнсей Окуяма учился в университете Такусёку, тренировался в период учёбы и позже. Переезд в Канаду и работа под руководством известного мастера каратэ, создателя стиля Госоку-рю и организации International Karate Association японского мастера Такэ Кубота, позволило создать Такемасу Окуяме внутри международной организации своего патрона сэнсея Куботы – Международной Ассоциации Каратэ (IKA), собственную небольшую, сначала канадскую, а затем и международную организацию «Хачиокай». Филиалы этой организации основаны в Канаде, Венесуэле, Израиле, России. Во время визита в Россию, Негодину Юрию был присвоен сразу 4й Дан. Подобная ситуация получит продолжение несколько позже и связана она будет с появлением на Российских просторах Федерации Шотокан Каратэдо Кеннета Фунакоши.

Кеннет Фунакоши – внучатый племянник Гичина Фунакоши (внук двоюродного брата Гичина Фенакоши), родился и вырос в Соединённых Штатах Америке, на Гавайях (он – не гражданин Японии). Сначала тренировался у Эда Паркера – создателя Кемпо каратэ (американского рукопашного боя). Позднее он учился шотокан каратэдо у сэнсея Канадзава. Настоящие занятия начались с приездом на Гавайи сэнсея Асаи. До 1987 года Кеннет Фунакоши тренировался в США под патронажем Асаи, который был создателем Ассоциации Каратэ на Гавайях, был какое-то время её шеф-инструктором. После смерти Накаяма сэнсея в 1987 году Асаи избирается на пост главного инструктора JKA. Кеннет Фунакоши остаётся членом Ассоциации Каратэ на Гавайях, но уже через год объявляет о создании собственной организации, основой которой, её ядром становится Гавайская Ассоциация Каратэ, детище Асаи сэнсея. Фунакоши активно проводит семинары за пределами США, ищет и находит себе сторонников в Англии, Германии, Польше. На семинар в Польше приезжает Александр Плескачёв в компании с Харитоновым из Набережных Челнов. Плескачёв приглашает Кеннета Фунакоши в Москву, создаёт «Московское отделение Ассоциации Кеннета Фунакоши» и получает сразу не много ни мало четвёртый Дан. Попытки впоследствии организовать и зарегистрировать всероссийскую организацию не увенчались успехом и кроме нескольких секций в Москве, Пскове и Казани, а также нескольких визитов Фунакоши в Россию дело дальше не пошло. Получается и Негодин и Плескачёв начали свою карьеру в шотокан каратэ сразу с немалого четвёртого Дана, что не может не вызывать определённого скепсиса.

В 1994 году в городе Тревизо прошёл Чемпионат Мира ITKF. По приглашению Баккилеги на нём присутствовал и я. Особенность этого чемпионата мира была в том, что на нём впервые была опробована новая система судейства этой мощной международной организации. Если раньше основными отличиями в системе проведения соревнований ITKF и WUKO было в системе проведения соревнований по кумитэ, то теперь сэнсеи Нишияма и Шираи приняли окончательное решение о введении новых видов программы: Фуку-го и Энбу. С этого момента можно считать рождение нового международного вида спорта – традиционное каратэ, совершенно непохожего на своего основного конкурента – спортивного каратэ причём по всем параметрам и по всем уровням. Соревнования в Тревизо длились три дня. Аккредитация в качестве прессы позволило мне присутствовать на всех этапах проведения чемпионата, просмотреть не только техническую, но и судейскую, и административно-организационную стороны соревнований. Новая система соревнований была значительно более совершенной и интересной, чем условные изыски WUKO, хотя это, наверное, всё же субъективное мнение. Недельная стажировка, организованная Баккилегой была особенно интересна в свете детального знакомства с новыми требованиями системы Итальянского традиционного каратэ.

В середине июня в Венгрии один из родоначальников Венгерского шотокан каратэ Антол Янош, тогда уже 5й Дан JKA, организовал семинар, на который он пригласил трёх замечательных мастеров JKA: сэнсееев Асаи, 9 Дан, главного инструктора JKA, Като, 7 Дан и Кагава, 6 Дан. Информация об этом мероприятии поступила в Россию довольно замысловатым путём через Андрея Вилькина из Белоруссии и Юрия Негодина. Последний предложил мне помочь в приобретении билетов и оформлении трафика группы из Томска в Будапешт. Четыре дня семинара и Европейский Чемпионат, где главным рефери в кумитэ и ката был легендарный сэнсей Кагава, были важным этапом входа в мировой шотокан российских спортсменов и тренеров. Мне всё было интересно. Если честно, то уровень соревнований мог бы быть и повыше. Но несмотря на шероховатости и несуразности я стал вторым в ката, а в командном кумитэ куда вошли я, Альфера, ученик Юры и сам Негодин- третьим. Сильная Швейцарская команда и представители Македонии, а также Венгрия – были главными оппонентами российских и белорусских спортсменов. Главное – были завязаны прямые международные связи с JKA, а также по инициативе Като сэнсея была проведена встреча представителей России, Белоруссии и Украины, где мы все вошли в состав JKA of Europe с санкции и в присутствии главного инструктора JKA – Асаи сэнсея.

В это время ФШКД под руководством Вунша вновь приглашают Сасаки сэнсея, руководителя школы Мариошикай (Marioshikai) каратэдо на Хокайдо для проведения семинара в Москве. Не обошлось без проблем. Вунш подгадал приезд сэнсея Сасаки к окончанию Чемпионата Мира в Хельсинки, где сэнсей Сасаки присутствовал как рефери WUKO. По здравому рассуждению Сергея Николаевича, Сасаки всё равно летел в Токио через Москву и вполне мог задержаться в Москве для проведения семинара дня на три. И не придётся тратиться на билет. Явная экономия. Однако по приезде, Тошиатцу Сасаки заявил, что рассчитывает не только на гонорар, но и на оплату всего трансфера из Хельсинки через Москву в Токио. Пришлось Вуншу ехать за билетом, а в его отсутствие участников семинара во главе с Сасаки просто «выгнали » из спортзала тенесисты, у которых должна была быть регулярная тренировка и семинар завершался в парке «Лосиный остров» на поляне в окружении зевак и мамаш с колясками, в которых посапывали детишки. После этого инцидента Вунш больше не приглашал сэнсея Сасаки в Москву, а ограничился приглашением его на следующий год в Воронеж, финансовые расходы взял на себя руководитель клуба «Фундаменталз» Григорий Ткачук. Сасаки приезжал ещё не один раз, но уже в Новосибирск, по приглашению Вениамина Пака, руководителя клуба «Успех», вице-президента Всероссийской Федерации Каратэ. Тема его визитов аннотировалась как семинары по кумитэ, но всё свелось к базовому семинару по технике шотокан каратэдо. Сэнсей Сасаки никак не хотел понимать, как можно учить кумитэ не имея хорошей школьной базы по шотокан каратэдо, или вадо-рю. Проблема и тогда, и сейчас остаётся в том, что ещё есть тренеры, которые считают кумитэ чем-то самостоятельным, отдельным и, что именно кумитэ и есть настоящее каратэ. Такое ущемлённое, фрагментарное представление о каратэ как об искусстве драки, сильно деформирует значение и важность каратэдо, плодят попросту «недоделанных» каратистов. Опасен и чрезмерный перекос в область ката, или отрицание соревнований в каратэ. Ещё более вольно люди, даже включённые профессионально в систему каратэдо, относятся к терминологии. Так на соревнованиях по вадо-рю в Москве в 1998 году один из тренеров подошёл ко мне и многозначительно изрёк: «Мы тоже занимаемся традиционным каратэ. Мы тоже «крутим ката» и «делаем их бункай» (стиль и лексика максимально приближены к первоисточнику). Ему и голову не приходило, что слово «традиционный» в системе традиционного каратэдо нельзя рассматривать как прилагательное к слову каратэдо. Это просто термин: традиционное каратэ. В противовес «спортивному». Иначе мы придём к спортивному и неспортивному каратэ. Звучит просто комично! Никто не согласится заниматься «нетрадиционным каратэдо». Поэтому, если вы говорите, что занимаетесь традиционным каратэ, то это значит, что вы считаете своим сэнсеем Нишияму сэнсея и признаёте систему проведения соревнований только на основании правил соревнований ITKF. Никаких шобу санбон кумитэ, и правил WUKO\WKF.

Осенью 1994 года новый семинар Илии Йорги, уже в Мурманске и семинар Баккилеги в Москве. В Москве проходит также семинар с сэнсеем Ферейра Майнса из Перу, 5й Дан JKA. Я договорился с Франсиско Леон Ландео, учеником Ферейры, живущим в Москве, что «Академия Бушидо» пригласит Ферейру для проведения семинара в конце 1994 года. Почти двести участников знакомились с тем материалом, который в последствии будет именоваться школой Асаи. Но это будет понятно позже. Тогда, в 1994 году, неожиданные и хитрые развороты на 270 градусов рассматривались только как интересные комбинации. После аттестации на третий Дан я собирался в Германию, где проходил семинар Немецкого Союза Каратэ.

В том же 1994 году большая группа тренеров, в основном из недавно зарегистрированной Федерации Вооружённых Сил России во главе с Томиловым выезжают в Польшу, на семинар сэнсея Фульвио Лорензетти, 6 Дан, руководитель IKUMA, Международного Союза Боевых искусств. Семинар был тяжёлым. Тяжёлым не только в физическом, хотя Лорензетти сторонник силового, атлетического аспекта каратэ, сколько участников постоянно преследовало недостаток финансовых средств. Есть деньги – оплачивай тренировку, иди в зал и тренируйся. Нет – отдыхай. Тяжёлый и длинный экзамен на Дан, в результате которого не все смогли продемонстрировать свои возможности в полном объёме, смогли пройти далеко не все. Шубин Игорь получил третий Дан, это был заслуженный успех. Владимир Томилов и остальные показали более скромный результат. Необходимость юридического закрепления своего уровня, своих аттестаций давно назрела и большинство, профессионально работавших тренеров, это понимали.

Попытались организовать свою систему аттестаций Юрий Зиневич и Николай Кронов в рамках своей организации под названием Международный Центр Изучения Восточных Единоборств (позднее ставшим межрегиональным центром) - МЦИЕ. Но их попытки привлечь тренеров из разных клубов возможностью приобретения аттестаций на чёрные пояса успеха не имела, потому что, как только человек получал заветный первый или второй дан, он немедленно устремлялся за подтверждением его в более авторитетную организацию, имеющую выходы на зарубежные признанные структуры. Лёгкость экзаменов и отсутствие международной конвертации полученного Дана, делали подобные организации лишь промежуточной ступенькой в движении к «заветным высотам соискателей побед».

Уже в 1993 году начала складываться развёрнутая и разнообразная система соревнований по шотокан каратэдо. Было организовано и проведено около десятка турниров и чемпионатов именно по шотокан каратэдо. В основном системный календарь имели Федерация Шотокан каратэдо Вунша и «Академия Бушидо». Состоялось первенство Москвы по шотокан каратэдо. Прошёл первый чемпионат Вооружённых сил России. И, хотя этот турнир был не очень представителен, но это были фактически соревнования по шотокан каратэдо, выявившие активный интерес клубов и организаций к нейтральным соревнованиям, не связанным с фиксированным членством в организации, как это было в организациях Вунша, Гульева и у нас. Эпизодические мероприятия, которые проводили Бороздин и его партнёр Аль-Сафар Анис Файк не могли у эти годы составить заметную конкуренцию.

В 1994 году в Москве под патронажем Бороздина в г. Химки прошёл семинар под руководством главного инструктора WSKF – Всемирной Федерации Шотокан каратэдо сэнсея Хитоши Касуя, 7 Дан. Ещё недавно Касуя был главным ассистентом и правой рукой сэнсея Канадзавы, но в 1989 году решил создать новую международную независимую организацию, что им и было сделано. Молодой и энергичный он много ездил по миру и рекламировал новую организацию, собирая новую организацию, в основном, из членов федерации SKIF, где он был последние годы руководителем международного отдела. В Москве визит сэнсея Касуя организовал и подготовил Каха Басилия руководитель WSKF Грузии, постоянно проживающий и работающий в Москве. Сергей Бороздин, до этого активно работавший до того времени с Канадзавой сэнсеем (9 Дан SKIF) и его ассистентом Мураками сэнсеем 5 Дан (SKIF), был вынужден срочно менять и организацию и своего куратора японца на другого. По ходившим слухам в каратистской среде поводом якобы послужил отказ сэнсея Канадзавы дальше иметь дело с Бороздиным. По версии изложенной Романом Насировым, в тот период работавшего в Японии в Российском посольстве и посещавшего зал Канадзавы сэнсея, Бороздин не стал оплачивать проведение семинаров в Москве и Днепропетровске, в результате чего «нагрел» своего патрона и его ассистента на несколько тысяч долларов. Возможно, что это всего лишь слух, который распространяли про конкурента люди Насирова, но факт остаётся фактом – Канадзавы сэнсей только через несколько лет появиться в России да и то только на Дальнем Востоке уже у другого инструктора - Рамзина.

В том же году команда под руководством Рамзина из Владивостока выехала в Токио на Чемпионат Мира SKIF. Не очень успешное выступление дебютантов этого мирового первенства совершенно не обескуражило ни руководителей ни членов делегации и было связано, скорее всего, с недостаточно качественной базовой подготовкой. Видимо настороженное отношение ко всему российскому было ещё свежо. Но сэнсей Канадзава не мог оставить Россию без присмотра и с удовольствием сделал ставку на «нового» человека.

В январе 1995 года Федерация Вооружённых сил России, а вернее один Игорь Шубин организовали и провели второй чемпионат страны. Число участников было больше предыдущего не менее чем в два раза. По-прежнему большинство спортсменов представляли Московские клубы шотокан каратэдо.

Состоялось несколько региональных и межрегиональных турниров, например, в Вологде прошёл турнир «Северные Зори», а в г. Ногинске, Московской области, прошёл первый чемпионат межрегиональной федерации JKA руководителями которой были Макаров из Иркутска и Алексей Амелин из Москвы. Как Макаров из Сибири руководил работой Федерации непонятно, но говорили, что и к каратэдо он имел опосредованное отношение – только как спонсор и почётный президент. Амелин, в прошлом представитель рукопашного боя, достаточно известный в московских каратистских кругах именно как «рукопашник», к тому времени больше был занят бизнесом, чем каратэдо, да и его активность после этого всплеска интереса к JKA после общения с сэнсеем Танакой скоро совсем потухла и к 1996 году сошла на нет совсем и окончательно. Действия Амелина по созданию «несанкционированной организации JKA» сильно обострили его взаимоотношения с другими близкими к сэнсею Танака инструкторами. Каждый из них претендовал на пост руководителя, но в то время пост координатора занимал Андрианов, как самая нейтральная фигура из всех. 100% «рукопашник», он был далёк не только от шотокан каратэдо, но и от классического каратэ, «школьного» каратэ вообще. Это представитель так называемого «куметистского» направления в советском каратэ. Однако, он прекрасно отдавал себе отчёт, что Танака Тёго и его поддержка обеспечат ему новые перспективы в каратэ, дают ему возможность формировать вокруг себя коллектив последователей сэнсея Танаки и его школы каратэ шотокан. Это был умный, скромный и динамичный представитель клуба «Русичи» Камиля Мусина. К сожалению, через несколько лет он трагически погиб и с этого момента в стане Танаки сэнсея не переставая «бурлил котёл междоусобиц» и «выяснения отношений».

В марте 1995 году родилась на свет организация под названием «Союз Организаций Шотокан Каратэдо» - USKO. Это было детище Гульева, зарегистрированное как международная организация на Кипре. Президентом её стал вице-президент ESKA (Европейская Ассоциация Каратэдо Шотокан) Мавроуниотис. Гульев таким образом убивал трёх зайцев: он мог не платить налоги в России, поскольку для Российского законодательства и налоговых органов этой организации не существовало как юридического лица (поскольку не было государственной регистрации на территории Российской Федерации), во-вторых он получал то, о чём давно мечтал – международную организацию, в третьих, он получал доступ к ESKA/WSKA (Всемирная Ассоциация Шотокан Каратэдо) и главному инструктору этих организаций сэнсею Эноэда, 8 Дан JKA. Одно дело присутствовать на семинаре сэнсея Эноеда где-нибудь на Кипре или в Великобритании и совсем другое дело организовывать их у себя дома. К тому же это был хороший повод для укрупнения организации, под рекламным флагом JKA, используя раскрученный брэнд. Помпезность, с которой проводились все мероприятия USKO, будь это судейский семинар или соревнования, резко диссонировала с малочисленностью регионального представительства. Поэтому Гульев так и не смог зарегистрировать Всероссийскую организацию. Статус межрегиональной структуры его не устраивал, поэтому он просто не стал регистрировать её в России. Вроде есть организация и, в тоже время, её - нет. 1995-97 годы были для USKO самыми продуктивными с точки зрения активности её членов. Массовые аттестации, выезды команд за рубеж, в основном в Европу, участие в чемпионатах Европы, имя сэнсея Эноеды, всё это привлекало клубы каратэ, особенно тех, кто ранее работал с Гульевым ещё в САВЕ. Главным политическим заявлением Гульева в тот момент было – борьба с JKA, под руководством Асаи. Здесь необходимо пояснить ситуацию.

JKA в начале 90х

Дело в том, что Японская Ассоциация Каратэ, возглавляемая Масатоши Накаяма, в 1987 году оказалась на грани раскола. В 1986 Накаяма пригласил на пост президента (в JKA это символический, почётный пост всегда занимали бывшие политики или популярные люди – так принято в организациях Японии и которые имеют зачастую весьма отдалённое отношение к самому предмету преподавания) г-на Накахара, президента компании Томен Корпорэйшен (Нефть, бензин, финансы и многое другое). Поручителями и рекомендателями на этот пост г-на Накахара были сэнсей Сугиура и ряд других. В его задачи входило структурировать финансы организации JKA, помощь в финансовой поддержке мероприятий JKA. Однако, получив желаемый доступ на рынки Саудовской Аравии через рекомендации руководителей JKA, Накахара стал почему-то терять всяческий интерес к JKA и её работе. Более того, с его лёгкой руки были введены целый ряд не слишком популярных мер: персональные членские взносы с каждого члена JKA, в том числе зарубежных, повышение стоимости и регистрации аттестаций, и ряд других. Главное – его действия обострили взаимоотношения с зарубежными организациями JKA, поскольку требовали не только оплаты годового коллективного клубного взноса, но и «подушного налога» как и для Японии. Более того «бранчифовская» система (клубного членства) разваливала национальные организации вне Японии. В 1987 году Накаяма скоропостижно умер. По решению Шиханкай (собрание Шиханов – обладателей 6 – 8 Данов) был избран его преемник – Шихан Асаи, тогда 8 Дан, инструктор Токийской штаб-квартиры JKA. В 1990 году сэнсей Асаи в частном разговоре высказал сомнение в компетенции Накахара на посту президента JKA. Он выразил сожаление в том, что организацией руководит не выходец из JKA, а «совершенно посторонний человек, плохо ориентирующийся во внутренних взаимоотношениях и принципах организации». Его собеседник тут же сообщил об этом разговоре Накахаре. В тот же день распоряжением Накахара Асаи без решения Шиханкай был смещён с поста главного инструктора JKA. Для утверждения решения, согласно устава, JKA требовалось созвание всеяпонской конференции. Но конференция большинством голосов поддержала Асаи сэнсея, более того участники конференции избрали нового президента JKA – им стал Матсуно Райзо (экс-министр транспорта правительства Японии). Люди, поддерживавшие Накахара и его решение были исключены из состава организации за действия, несовместимые с генеральной линией JKA. Из состава были исключены Сугиура, Оказаки, Мори, Уэки, Миками, Щёджи, вслед за ними вышли из состава JKA и их бывшие ученики: Масахико Танака, Эноэда. Все вышеназванные сэнсеи были не согласны с таким решением, что вполне естественно. Они потребовали восстановить их через суд. Суд признал их право на восстановление. В исполнение этого решения JKA их вынуждена была восстановить и выплатить все судебные издержки, после чего исключила их снова. Понимая бесполезность или скорее бесперспективность такого рода действий, Сугеура и Оказаки регистрируют новую организацию: «World Federation Japan Karate Association corporation», президентом которой стал Накахара. В это же время сэнсей Эноеда возглавил новую спортивную организацию: «Всемирная Ассоциация Шотокан Каратэ» (WSKA). Попытка через суд стать правопреемницей JKA вновь созданной WF JKA не получилась: суд постановил, что право на название имеет только организация «Асаи-Райзо». В этой ситуации все сотрудничавшие с Эноедой и Сугеурой инструктора получили указание вести борьбу с JKA и её руководителем сэнсеем Асаи. Данная ситуация на протяжении десяти лет давала пищу самым разным разговорам как внутри шотокан каратэдо, так и в каратэ в целом. Позже с этим же столкнётся и Киокушинкай и Шиторю, стремительно приближается к этому рубежу ITKF. Вплоть до 2000 года эта ситуация будет напоминать вялотекущую болезнь и разрешиться только сменой названия JKA на IJKA и JKS.

К 1995 году конфликт Гульева со своим учеником Бороздиным дошёл до максимальной точки. После заявления Бороздина о том, что он теперь будет сотрудничать с группой Танаки сэнсея, представлявшего как раз направление JKA, Гульев дал приказ о том, чтобы его члены ни в коем случае не контактировали с ними и не принимали участия в их мероприятиях, вплоть до исключения их USKO. Вскоре Бороздин покинул сообщество Танаки, но Гульев, уже не в силах что-либо изменить, вовсю вёл пропагандистскую кампанию, в том числе и в прессе, клеймя «JKA-Asai» и всех кто его поддерживает. Потрясая «документами» полученными им из Филадельфии от сэнсеев Оказаки и Сугеуры, он пытался придать правдивость и весомость своим категоричным и не совсем объективным, не совсем достоверным словам. Вся кампания прошла впустую: Бороздин уже «раскручивал» направление WSKF и её главного инструктора сэнсея Касуя, бывшего ассистента Каназава сэнсея, поэтому он, наверное, даже не заметил усилий и инициативы Гульева. Собственно, сам Гульев ничего против Асаи сэнсея, которого он и в глаза-то никогда не видел, не имел. В результате все просто удивились горячности Гульева и его «общеускошной мобилизации на борьбу и во имя». Под горячую руку Гульева попал Авдонин из Вологды - за поездку на семинар к Танаке сэнсею его исключили из USKO, а USKO потеряла представительство в Вологодском регионе. То же самое произошло с Сергеем Литвиновым (он занимался у меня в период запрета), руководителем Московской Ассоциации Шотокан Каратэ, который создал свою ассоциацию после того, как в 1993 году он вместе с ещё одним из моих нструкторов Васильевым Сергеем вышли из состава «Академии Бушидо», отправившись в «свободное плавание» по океану под названием «свободное творчество».

Зимой 1995 года состоялась учредительная конференция на которой было принято решение о создании всероссийской общественной организации «Национальная Федерация традиционного шотокан каратэдо России». Президентом и техническим директором НФТШК России – первой по настоящему всероссийской организации по шотокан каратэдо стал Дорменко. Учредителями стали представители 46 регионов Российской Федерации. В последствии эта Федерация единственная добилась государственного признания как вид спорта и с 1997 года в России существовала как самостоятельный вид спорта «традиционный шотокан каратэдо».

Первое с чего начала свою работу НФТШК России - это с подготовки судейских кадров, потому что было ясно, что на тот момент судейская работа была самым слабым местом существовавших в то время организациях каратэ. Судьи относились к своим обязанностям очень нетребовательно. Зачастую соревнования обслуживались откровенно слабыми и плохо подготовленными судьями. Каждый судил в сторону «своих» спортсменов. Отсюда создавалась крайне нервозная обстановка на татами и вокруг него. Апофеозом всего этого стало избиение судьи на чемпионате России Всероссийской Федерации Каратэ (руководитель Юрий Орлов) в Махачкале, Дагестан. Соревнования тогда побоялись отменять вообще и продолжались они только в присутствии местного ОМОНа, под дулом автомата в прямом смысле слова. Угрозы в адрес судей, их судейство по «понятиям», а не по правилам создавали большие проблемы в проведении в «спортивном каратэ» «честных» соревнований. Поэтому, зная эти болезни изнутри, я сразу поставил перед Валерием Посудниковым, приглашённого на пост председателя судейского комитета, задачу по созданию независимого профессионального судейского корпуса. Специально через Илию Йорга пригласили провести судейский семинар Владимира Иоргу, председателя Европейской Федерации Традиционного Каратэ, председателя судейского комитета ИТКФ. Проведение трёхдневного семинара завершилось первой судейской аттестацией и первым в истории официальном чемпионатом России по традиционному шотокан каратэдо. Впервые правила ITKF применялись для проведения чемпионата России официальной всероссийской организацией в полном соблюдении с требованиями Госкомспорта России.

В июне 1995 года по приглашению Швейцарского JKA команда НФТШК России выехала на семинар в Люцерн. Семинар проводили Асаи, Като и Коллер, тогда 6 Дан. Сэнсей Като в тот год сдал на 8 Дан. После завершения семинара прошёл Чемпионат Мира, на котором участвовали и наши спортсмены. Я разделил 3-4 места с представителем Италии в ката. Но это было только начало. В Брюссель на конференцию JKA я полетел уже в ранге шеф-инструктора Российского JKA, полномочия которого не вызывали сомнений ни у кого из присутствующих, так как был представлен самим Асаи Тетсухико, 9 Дан - главным инструктором JKA.

В конце лета прошёл семинар и турнир в Македонии «OHRID KAZE 95». Российская команда и в семинаре и в турнире участвовала вполне успешно и продуктивно. Мне понравился сам семинар, а также и возможность поучаствовать в аттестации, где я сдал на 4й Дан сэнсею Казе и ещё стал Чемпионом, выиграв «Кубок Балканских Стран 95» в Ката. Знакомство с Казе и Мирче Опелоски, его учеником, представителя World Shotokan Karate Academy в Швеции, открыло новые возможности и перспективы для Российского каратэдо шотокан. До этого только Гульев однажды был на семинаре у Казе, фамилию которого безуспешно пытался неоднократно вспомнить руководитель WKSA. Я ему не стремился помочь в этом…

С 1995 года вплоть до 2000 года мы регулярно два-три раза в год бывали на семинарах у сэнсея Казе, к всеобщему удовлетворению. Ценнейший опыт обучения у Казэ лёг также в основу традиционного шотокан каратэдо как системы. В 1995 году НФТШК России пригласила для проведения семинара Мирче Опелоски, обладателя 5 Дана World Shotokan Karate Academy Тейдзи Казе, 9 Дан. Академия Шотокан возглавляемая японскими сэнсеями Казе и Шираи объединяет чёрных поясов от 3го Дана и выше в основном в Европе. Основной костяк Академии – черные пояса Итальянской Федерации традиционного каратэ и Французских учеников Казэ сенсея. Мирче Опелоски уроженец г. Охрид (Македония) после эмиграции в Швецию в 1986 году (ещё из Социалистической Югославии) являлся учеником Йорги и Казэ. В Швеции он открыл клуб в г. Мальмо, а затем и федерацию WKSA of Sweden. Эта организация два раза в год приглашала Казэ сэнсея на семинары вплоть до 2003 года, когда Казэ перестал проводить семинары из-за болезни.

Мирче Опелоски провёл пять семинаров WKSA в Москве (в 1995-1996-1997 годах), а также в Ростове на Дону. Это было первое знакомство широкой публики с методом преподавания шотокан каратэдо сэнсея Казе. Иногда школу Казэ называют Shotokan-ryu. Это был интересный опыт тренировок и реализации принципа Go-no-zen в Каратэ WKSA.

В 1995 году в Москву приезжает, по моему приглашению сэнсей Като. Он провёл интереснейший семинар, а его виртуозная и совершенная техника просто покорила всех участников семинара. На долгое время его визиты будут единственным доступным учебным материалом для тренеров России. Като единственный из всех откровенно и легко делился самыми сложными и интересными деталями японского шотокан каратэдо.

Обрастают зарубежными связями и другие руководители организаций. В Иваново - это Бурдин Владимир. Его контакты с его Шведскими друзьями способствовали также появлению товаров фирмы SBI на российском рынке амуниции и снаряжения для единоборств. Своих респондентов приобретают руководители организаций из Санкт-Петербурга, Ростова на Дону. Так Дранник из Санкт-Петербурга плотно работает с Кейго Абе и его учеником Дитером Флиндтом. В Ростове на Дону создаётся самая сильная организация Касуи сэнсея под руководством Пискарёва, Ляшева и Кабанова. Но… Большинство тренеров всё же продолжают безостановочно свои поиски на ниве каратэдо шотокан и кочуют с одного семинара на другой нигде не находя своего сэнсея, своего метода. К сожалению, для большинства этих «кочевников» отсутствие системности и понимание специфики каждого вида шотокан каратэдо, делали их знания бесполезными в приложении не только к своей тренерской работе, но также не шло на пользу их личному совершенствованию. Зато в период 1994 –1996 годов, каких только федераций и организаций не возникало. Федерации «Син-сёбу, «Шобу-шикен», «Дзю-каратэ», «Московская Ассоциация Каратэ шотокан», «Федерация традиционного каратэ», «Федерация традиционного каратэ московского региона», «Центр фудокан каратэдо», «Сибирская ассоциация каратэ», «Молодёжная лига каратэ», «Институт Шотокан Каратэдо», «Российская Академия Шотокан Каратэдо». И это не говоря уже о клубах. Сейчас невозможно перечислить все, потому, что огромное число возникало на отделении инструкторов от головных организаций. Первое, что делал инструктор – придумывал звучное название, например: «Атэми», «Сакура», «Атилла», «Рудра», «Микадо», «Дзиттэ», «Маяк», «Будо», «Воины», «Арабески», «Банзай» и пр. Были клубы, связанные с территориальным признаком: «Раменки», «Има-Лианозово», «Москва-Восток», «Южный». Во-вторых, вступали в организацию, конкурирующую с той из которой только что выделился клуб. В-третьих, делали громкие декларативные заявление об уникальности их направления каратэ. Заявления руководителей тех же клубов о том, что они работают с сэнсеем Шираи, нисколько не говорят, что они видели этого японского сэнсея воочию. Это может скорее означать, что они видели его на видеокассете и побывали (хорошо, если больше одного раза) на семинаре Баккилеги, который организовывали Немчинов Николай или Петров Сергей. Подобные высказывания можно было слышать от людей, посетивших пару раз семинары под руководством Эноэды сэнсея или, что ещё более парадоксально – семинар Гульева. «Мы работаем с сэнсеем Эноедой», заявляли они, тем самым давая понять, что они не понимают, что значит РАБОТАТЬ С МАСТЕРОМ или МЕЖДУНАРОДНОЙ ОРГАНИЗАЦИЕЙ КАРАТЭ. Многие всерьёз считали, что посещая только семинары Танака сэнсея они могут судить о системе каратэ JKA и, тем более, о каратэ Асаи сэнсея, которого они впервые увидели только после того как мы пригласили Мастера Асаи приехать в Москву в 1996 году.

В 1995 году в Оренбург приезжает сэнсей Хаберзетцер. Пригласил его Рустамян, который зарегистрировал «Межрегиональную Федерацию традиционного каратэ», а также клуб «Ронин». Эта организация полностью дистанцировалась от системы спортивных соревнований, а руководство Федерации поставило во главу угла систему проведения семинаров с Роландом Хаберзетцером. Визиты мэтра в Оренбург были регулярными, а также делегация России несколько раз посетила Страсбург, где жил Хаберзетцер. К 1999 году активность Рустамяна сошла на нет, а контакты с Хаберзетцером продолжит Безручко – ученик Рустамяна.

В начале 1996 года на семинаре в Швейцарии, Като сэнсей объявил о том, что очередной чемпионат мира JKA состоится в Москве в конце 1996 года и что представитель JKA в России сэнсей Дорменко отвечает за его проведение. Это было полной неожиданностью. Такого ещё никогда не было в истории отечественного каратэ вообще. Было над чем поломать голову. Времени на подготовку практически не было! Однако, всё получилось вполне удачно – без чрезмерности, скромно и по существу.

В октябре 1996 года Москва и НФТШК России принимали всемирный чемпионат и сотни его участников. Только делегация Великобритании (Англия, Уэльс, Шотландия) насчитывала 70 человек, Швейцарии – 40. Россия выставила почти 90 человек участников! Самыми малочисленными оказались команды из Югославии, Польши и Испании – по 1-2 участника. Чемпионату предшествовал трехдневный тренерский семинар. Большую японскую делегацию – руководителей семинара возглавлял Шихан Асаи – главный инструктор Японской Ассоциации Каратэ. В состав «японского десанта» входили обладатели 8 Дана JKA: Хозуми, Имаизуми, Като, Ямагучи. В Москве, в последующем ещё несколько раз проводили чемпионаты Мира и тоже «впервые в истории». Через несколько лет в 1999 году чемпионат мира WSKA в Москве организовал и сэнсей Гульев. Но это будет значительно позже. А в 1996 году в зале единоборств ЦСКА шеф-инструктор мирового JKA Шихан Асаи открывал Чемпионат Мира. Интерес к Чемпионату был огромен. Даже представители группы Танаки сэнсея дружно «задвинули» собственное мероприятие и сидели со своим «патроном» в буфете зала спортивных единоборств ЦСКА, обсуждая сложившуюся сложную для них ситуацию. Ещё бы – даже Танака сэнсей не предполагал и не хотел верить, что в России есть другие, более мощные и независимые силы шотокан каратэдо и они могут не считаться с его, как оказалось, более чем скромной группой сподвижников. У последних было два пути: войти в состав более мощной организации или пытаться создать альтернативную систему. Группа Танаки сэнсея разделилась на три части. Первая вошла в состав НФТШК России: команды из клубов под руководством Аль-Сафара Анис Файка и Болеслава Войшко высказались за необходимость участия в работе семинара и Чемпионата Мира и приняли решение о вхождении в состав НФТШК России. В тайне от своих коллег они написали заявление о вступлении в НФТШК России. Другие – попытались создать альтернативную структуру, но внутренние противоречия не позволили им выработать даже единую концепцию, не говоря о доведении до момента формирования организации и её государственной регистрации. В последствии группа окончательно развалилась после того, как все близкие к сэнсею Танака члены его группы получили из его рук по 3-4-5 Дану. Третье крыло тяготело, если не к нейтралитету, то, по крайней мере, к отказу от «активных действий». К 2002 году уже всем стало понятно, что все они просто использовали порядочность сэнсея Танаки в личных политических и чрезмерно амбициозных целях для достижения собственного успеха.

В 1997 году после длительных и тяжёлых усилий удалось, наконец, сломать монополию WUKO на приоритет в отношении официального признания как вида спорта. Вышел приказ Госкомспорта Российской Федерации о введении в программы физического воспитания населения вид спорта традиционного шотокан каратэдо. Большую роль в этом сыграл профессор РГАФК Игуменов Виктор Васильевич, который с самого начала поддерживал НФТШК России. Прорыв в спорт состоялся. Я пробил эту стену. Однако, это было ещё полпобеды. К 2000 году были разработаны и утверждены порядок присвоения спортивных званий и разрядов по традиционному шотокан каратэдо в Российской Федерации. Соответствующий приказ появился на свет после упорной и кропотливой работы и бесконечных консультаций с руководством Госкомспорта. Ситуацией умело воспользовался и новый человек российском каратэ – Елоян Эдуард, который в то время закончил РГАФК и имел квалификацию первый Дан, и который выбил признание для своей организации Федерации традиционного каратэ России, кивая на НФТШК России как на прецедент и главный аргумент. Не было причин отказывать в утверждении разрядных нормативов по традиционному каратэ как виду спорта. Забавно, но признание ТШК открыло дорогу для других организаций и позволило занять место под солнцем многим другим. Оценили ли они это, поняли ли Российские каратисты, какую роль сыграла НФТШК России в сломе старого стереотипа мышления руководства Госкомспорта по вопросам каратэ? Вряд ли. Никто даже спасибо не сказал, можно сказать – не заметил. Непонимание и близорукость – вот два момента характерных для современного каратэ в административно-политическом плане. Но не в благодарности нуждалась Федерация, а в укреплении своих позиций общероссийских и международных.

1998 год был успешен для Гульева. Он провёл чемпионат мира WSKA, где присутствовал его патрон Эноеда сэнсей, 8 Дан. Ситуация, прямо скажем, была сложная. «Дефолт» августа 1998 года отозвался тем, что почти никто из спонсоров не дал денег на проведение чемпионата и Илье Леонидовичу пришлось очень туго, но он сумел справиться с ситуацией и достойно провести соревнования. Универсальный зал ЦСКА, где проходил чемпионат WSKA – Всемирной Ассоциации Шотокан Каратэ, был главной ареной каратэ в том году. Но, как это всегда бывает, оценить усилия Гульева было некому. Руководство Всероссийской Федерации Каратэ, куда формально входила организация Гульева, просто проигнорировала это событие, а представители других организаций искали больше замечания и провалы, чем понимали и поддерживали Гульева. Разношерстность составов команд бросалась в глаза, но неискушённому зрителю было радостно видеть как схлестнулись команды из России и Беларуси, а также было интересно, чем закончится противостояние российской сборной и судейского комитета WSKA – последние явно были настроены не в пользу россиян. Гульев сделал вид, что этого не заметил, но впечатление от чемпионата оказалось смазанным, словно имевшие место успехи сборной команды USKO были случайным, неожиданным сюрпризом. Как бы в оправдание перед своими членами, Гульев переориентирует впоследствии спортивное направление своей команды: он сделает ставку на вновь созданную международную организацию WKC – Всемирную Конфедерацию Каратэ.

Что же такое WKC? После того как сэнсей Нишияма не смог договорится с руководством WUKO/WKF по вопросам объединения, как того требовал международный олимпийский комитет, он заявил, что ITKF пойдёт в олимпийскую программу самостоятельно – независимой дисциплиной. Это решение сильно повлияло на статус WKF как про-олимпийского вида спорта: перспективы олимпизации каратэ вновь были отодвинуты на неопределённоё время. Начались переговоры об объединении с олимпийским таеквондо и созданием некоего образования под условным именем «Тай-каратэ». Началась дрейф правил WKF в сторону приближения к правилам олимпийского таеквондо. Томми Морис – шеф судейского комитета WKF проехал по всем странам с пропагандистской компанией новой редакции правил WKF. Конечно, это многих не устраивало. В первую очередь это не устраивало руководителей WKF так называемого первого эшелона – тех, кто стоял за спиной президента. Это были старые аппаратные «волки», понимавшие, что перспективы объединения с кем-то отодвинет их в лучшем случае во второй эшелон власти, если не дальше. Именно в этот момент, который частично совпал с изменениями в руководящем составе WKF, достаточно большая часть организаций – членов WKF вышла из её состава и их руководители объявили о создании нового союза каратэ: Всемирная Конфедерация Каратэ. Возглавил её Хёглунд, бывший член президиума WKF от Германии. От России и всей восточной Европы пост вице-президента занял Гульев. Под его юрисдикцию по линии WKC неожиданно как бы попали все пост советские страны, вернее организации из стран бывшего СССР. Этот пост до сих пор является номинальным: - всё равно по уставу WKC в состав этой организации может напрямую вступить любое число организаций из любой страны. Европейцы создали организацию, создать которую не удавалось японцам все последние десятилетия. Подобная система независимого членства полностью разрушала сложившиеся вертикали взаимодействия внутри стран в системе каратэ. Национальные организации становятся в таком случае ненужным, архаичным наследием прошлого. Но так ли это здорово? Теперь на соревнованиях WKC могут выступать любые сборные уплатившие членский взнос. Уровень команд разный. Разный и состав участников. Если раньше члены национальных сборных команд проходили жесточайшее сито отбора, то теперь это стало ненужным! При таком подходе вероятна ситуация, когда число участников мирового первенства может составить несколько тысяч человек. Неизбежное введение квот на состав команд, очевидно, следующий шаг в системе WKC. Но это будет противоречить с первоначальными принципами демократического построения организации – новый раскол и т.д. Но нас интересует не это, а шотокан каратэдо, представленный в WKC наравне с Вадорю, Ситорю и Годзюрю.

Пользуясь возможностью независимого членства, в состав WKC вошла Молодёжная Лига Каратэ, под руководством Свадковского Виталия. Эта организация выросшая из Московского клуба «Москва-Восток» стала вести активную печатную борьбу с Гульевым по вопросу того, кто же из них представляет Россию в WKC. МЛК – организация, создание которой, а также её деятельность, удачно характеризует жизнь многих подобных межрегиональных образований каратэ. Созданная на рубеже 90х годов вначале как клуб «Москва-Восток», Лига была удобным пристанищем небольших секций карате Москвы и Московской области, а также нескольких клубов из других областей Европейской части России, ищущих необременительное членство, «мягкий» календарь соревнований по правилам WKF и прогнозируемый результат первенств Лиги. Виталий Свадковский работал в нём с Мусаевым Садеком (на Одесском Чемпионате СССР последний выиграл личные соревнования по ката, затем в составе команды Москвы – Мусаев, Дорменко, Войшко, был чемпионом СССР и России по ката), а также Зиневичем Юрием Алексеевичем. Очень скоро Мусаев покинул стены клуба и вообще перестал заниматься каратэ, занявшись своей основной работой – переводчик с арабских языков.

К концу 90х клуб преобразовали в Лигу и тут начались проблемы с руководством ВФК (Орловым Ю.Л.), который никак не хотели признавать возможность «свободного» членства для членов Лиги в иных организациях и, в частности, в альтернативной WKF организации WKC, кроме членства в ВФК. Орлов не хотел признавать ни соревнования, которые проводил Свадковский, ни аттестации, которые проводились вне графика аттестаций Федерации ВФК и вне её патронажа. Взбешённый таким положением, Свадковский начал активную кампанию в прессе (он был издателем, а Зиневич главным редактором газеты «Вестник каратэ», выходивший с 2002 года уже под другим названием – «Боевые единоборства») против Орлова и ВФК, российского каратэ в целом, Госкомспорта России и его руководства, а также …. против Гульева. Претензии к Гульеву были стандартные – «все права представлять Россию в WKC принадлежат только Молодёжной Лиге Каратэ, а Гульев там – никто и его пост вице-президента есть неправильное трактование положений WKC». Но совершенно неожиданно на авансцену вышла новая фигура: Кузьмин из Санкт-Петербурга. Он уверенно заявил, что является также членом WKC и город на Неве готов к проведению очередного Чемпионата Мира WKC, о чём имеется прямая договорённость с руководством Федерации. И чемпионат состоялся. Однако всеобщего объединения не произошло. Гульев, Свадковский и Кузьмин продолжали противостояние при внешних сдержанных демаршах в сторону друг друга.

В 1999 году НФТШК России, а затем и ФТКР получили окончательный статус как виды спорта – были подписаны соответствующие приказы Госкомитета, которые утверждали разрядные нормативы по присвоению разрядов и званий по видам спорта «традиционный шотокан каратэдо» и «традиционное каратэ».

В этот момент началось создание Национальной Федерации Каратэ России. Инициаторы этого объединения (бывшие ученики Штурмина, а также все, кто был недоволен или обижен политикой Орлова и Федерации ВКФ) обещали всем организациям, вошедших в состав Федерации всё что только можно: финансирование, единый календарь мероприятий, единый, но по разным правилам проводимый Чемпионат России с присвоением званий Мастеров Спорта чемпионам и многое другое. Костяк Федерации составили: Федерация Киокушинкай России (Александр Танюшкина), Федерация Шоринджирю Кенкокан Косики каратэ (Михаил Крысин), Федерация Вадокай России (Василий Крайниковский), Московская Федерация Каратэ (Леонид Попов), «Коба-Осака Интернэйшнл» (Камиль Мусин). Звону было много, речей – ещё больше. Сомнений в возможности подобного альянса и его работоспособности – гигантское количество. Моментально примкнул к НФКР ещё один создаваемый сегмент шотокан каратэдо России – «Союз Додзё JKA в России» - объединение последователей Танаки сэнсея. Но все попытки зарегистрировать «Союз» терпели неудачу – очевидно не хватало регионов, для регистрации всероссийской организации, плохо были проработаны цели и задачи нового альянса, к тому же организацию пытались сформировать на принципах индивидуального членства. Резко обозначился конфликт в руководстве этой организации: с одной стороны на роль руководителя претендовал Вадим Головин из Казани, а с другой – Водолазов Михаил из Москвы. Впоследствии их противостояние вылилось в открытую конфронтацию и развалил всю группу сэнсея Танаки на части и, уже к 2003 году можно было сказать, что она прекратила своё существование (распалась). Головин так и не поднялся выше уровня руководителя республиканской организации, а Водолазов переключился сначала на Яхару сэнсея, а затем ушёл в WKC после скандала со своим «компаньоном» по KWF Александром Чичвариным. В тот момент возникшая было «Московская Федерация JKS» под руководством Войшко Болеслава (4й Дан JKS, группа Танаки сэнсея), проведя несколько московских турниров по шобу иппон кумитэ стала через какое-то время распадаться и была втянута в пассивное вялое противостояние с некоей организацией под названием «Федерация Традиционного JKS».

В 1999 году в Москве прошёл «Первый Межконтинентальный Кубок Нишияма». Поскольку он проходил как официальное мероприятие ITKF, то состав участников этих соревнований определялся штаб-квартирой в Лос-Анджелесе и был крайне малочисленен. Организаторами с Российской стороны выступила Федерация Традиционного Каратэ России под руководством Эдуарда Елояна. Несмотря на хорошее финансирование, соревнования прошли как-то убого и не оправдали надежд ни российских последователей традиционного каратэ, ни японское руководство ITKF. Надо сказать, что у Елояна вообще никогда не было региональных представительств, а тот десяток клубов, которые входили в состав Федерации не имели никаких прав и возможностей влияния на действия президента, шеф инструктора, главного судьи, руководителя кем в одном лице был Елоян. От ITKF Федерацию с самого начала курировал сэнсей Масао Кавазоэ, 7 Дан ITKF. Он периодически приезжал в Москву и проводил семинары начиная с 1995 года. Очень заносчивый и самодостаточный, Эдуард Елоян на Чемпионате своей Федерации в Красноярске в конце 90х вообще отказался награждать победителей Чемпионата России и увёз в Москву и медали и дипломы в связи с тем, что «не те спортсмены стали победителями, кто должен был быть». Постоянные демарши этого руководителя сильно лихорадили и без того малочисленное окружение ФТКР. В одночасье Елоян потерял всю сборную России (три человека), которые в 2001 году ушли от него и образовали совсем новую организацию – Федерацию Денто карате России. Возглавил её Вадим Сизоненко, которому симпатизировал сэнсей Шираи .

Появление новых организаций к 2000 году воспринимается уже как норма. Попытки внешних альянсов среди уже действующих всероссийских и межрегиональных организаций сходят на нет: все уже друг с другом успели подружить и рассориться, возникнуть и умереть.

Гульев в 2000 году уходит в «тень»: его USKO формально распущено, в связи с изменением Кипрского законодательства (USKO был зарегистрирован на Кипре, а в России юридического лица не имел). Часть членов вошла в другие организации. Его организация, правда не так активно, но продолжает свою деятельность.

Вообще, надо сказать, что если бы не появление НФКР, которое внесло сумятицу и спровоцировало новый передел «каратэшного мира» (или его попытки), то мы имели бы стройную систему национального каратэдо со всем многообразием и реалиями современного действующего положения вещей. Однако, очень и очень многие «повелись» на поводу у лозунгов «отцов-основателей»: от «Международного союза Дзёсинмон Сёринрю», до клубов Москвы и городов России.

В 1998 году Бороздин Сергей регистрирует Федерацию Шотокан Каратэ России. Через год к нему присоединяется Немчинов Николай Николаевич и получает пост вице-президента в этой организации. «По наследству» новой Федерации переходит и куратор-японец сэнсей Касуя, с которым Бороздин работал несколько лет (сразу после того как расстался с Канадзавой и Мураками). Сэнсей Касуя регулярно проводит семинары по линии World Shotokan Karate Federation, в которой он является шеф-инструктором (Президент - Камиянаги). Федерация Бороздина проводила свои соревнования по правилам WSKF. Через три года Бороздин даст отставку своему японскому шефу и будет искать других японцев – более «удобных» для работы. Знамя WSKF будет передано одному из руководителей московских клубов Дзярскому. Касуя сэнсей даже не заметит «смены флагов». Или сделает вид, что ему все равно. В этот момент Немчинов удачно выведет его на сэнсея Окуяму – руководителя ассоциации «Хачиокай», которого они начнут приглашать в Москву на семинары. Откровенно слабый технически (обычный среднестатистический руководитель небольшой частной организации каратэ – таких в Японии сотни, если не тысячи), Окуяма сэнсей в своё время уехал в Канаду для поиска своего места в жизни сразу после окончания университета Такусёку. Там он в составе International Karate Association, которую возглавляет Таке Кубота, основал свою Федерацию. В состав Федерации реально входят несколько организаций из Канады, Венесуэлы, Израиля, России и нескольких других стран (всего около десятка). В Японии эта организация не представлена. Это делает позиции Окуямы сэнсея несколько слабыми, особенно, если учесть, что о том, кто и когда присваивал ему восьмой Дан - неизвестно.

В это же время в 2001 году в Москве во дворце единоборств ЦСКА проходит «Первый Кубок Насирова». Роман Михайлович Насиров начал свои занятия с киокушинкая, заработав там, как он сам говорил, первый кю. Затем, перебравшись по работе в другую страну, он начал заниматься шотокан каратэдо. В 1989 году он появился в Москве с первым Даном по каратэ шотокан, открыл школу каратэ в посёлке Восточный на востоке Москвы и включился в работу Федерации Шотокан каратэ СССР в основном в качестве судьи по ката (в этом же амплуа постоянно выступал и Вунш). На семинаре у Хаберзетцера в 1991 году он получил второй Дан вместе с Петром Ларханиди из Кургана и Мусаевым Садеком из клуба «Москва-Восток». В начале девяностых Роман Насиров уехал в Японию и несколько лет работал в одном из отделов посольства. Появился он в Москве в конце девяностых и, опять же по его словам, с аттестацией на 6й Дан в системе SKIF. «Кубок Насирова» показал, что даже в Москве есть ещё инструктора карате, которые не вовлечены в орбиту активного соревновательного процесса. К сожалению, отсутствие опыта проведения соревнований сказалось на организации, качестве судейства и самих правил проведения соревнований, которые некоторые из судей трактовали специфически и достаточно вольно. После этого он провёл в Москве два семинара с сэнсеем Боутболом и один – с Хаберзетцером в 2002 году. В 2003 году Насировым была предпринята попытка создания Всероссийской организации SKIF и поглощения организации Рамзина (Владивосток) и Аристова (Нижний Новгород). Но это сразу не удалось и «борьба за регионы» приняла затяжной характер без явного преимущества.

Что касается сэнсея Боутбола, то он впервые появился в России по приглашению Садовникова Игоря из Брянска в 1998 году. Садовников являлся учеником Горелова из Владивостока. Позже, когда он прочно обосновался в Брянске, он основывает в 1995 году «Академию Пересвет», которая несколько лет представляла интересы НФТШК России в Брянской области, активно участвуя во всех мероприятиях Федерации. В 1998 году команда Садовникова выезжает на Международный турнир в Интерлакен, Швейцарию. Годом позже в Голландию. В 1999 Садовников открывает федерацию под названием «Russian Shotokan Karate». Под патронажем этой организации француз Боутбол, 7 Дан, член WKSA Тейджи Казе, провёл несколько семинаров в Брянске, Калуге и Москве. Следует заметить, что к WKSA организация Боутбола IKS отношение имеет лишь косвенное, поскольку в WKSA только индивидуальное членство.

В 2002 году известный специалист сэнсей Яхара покидает организацию Асаи и в мае 2003 провозглашает о создании новой «вне политической» организации «Karatenomichi World Federation». На открытие организации поехали Водолазов Михаил и Чичварин Александр. Первый – начинал заниматься у Вячеслава Дмитриева ещё в семидесятых, а второй – начав у Виноградова в Зеленограде Московской области, несколько лет тренировался в группе у Дорменко. После тренировок в зале у Яхара сэнсея, они получили полномочия по развитию KWF в России, следующие Даны (5й и 4й соответственно), а также обещание Яхары Микио приехать в Москву для проведения семинара.

За год до этого - в 2001 году, один из директоров JKA сэнсей Абэ, регистрирует собственную структуру: «Japan Karate Shotokan Association». Его представителем в России становится Александр Дранник из Санкт-Петербурга, руководитель Ассоциации Каратэ С-Пб. Ещё в 1997 году сэнсей Абэ впервые приехал в Питер и аттестовал Дранника на 5 Дан. С тех пор их взаимоотношения окрепли. Абэ сэнсей через несколько лет проведёт также семинар в Москве, но это будет разовый визит и не повлечёт за собой активного продолжения.

В 2000 году на чемпионате мира IJKA\JKS в Будапеште большая команда Дорменко сэнсея добьется ощутимых успехов. Однако, попытки представителей из группы Танаки сэнсея, присутствовавших на этом чемпионате, спровоцировать громкий скандал не увенчаются успехом. Более того, жёсткая позиция Дорменко найдёт чуть позже ощутимую поддержку и одобрение у сэнсея Асаи. На семинаре в Набережных Челнах через год Асаи лично убедится в правильности позиции Дорменко и откажет в поддержке как самому сэнсею Танаке, так и его российским последователям.

НФТШК России продолжает ежегодно проводить Чемпионаты и первенства России, кубки России и Всероссийские турниры и чемпионаты. Два-три раза в год приглашая сэнсеев Като, Асаи, Федерация ведёт чётко обозначенную политико-техническую линию. Независимая политико-административная линия, высокие требования к качеству тренерско-преподавательского состава, чёткое следование направления на японское каратэ шотокан в исполнении мастеров высочайшего класса, профессионалов в каратэ выгодно выделяют в современной полигамии видов и вариантов организаций в России и не только. Однако на свои чемпионаты мира и Европы также успешно выезжают представители SKIF и WSKF.

К концу 2003 года появляется как бы новая организация: «Российское представительство WKC», в руководстве которой были Кузьмин, Вунш, Водолазов, Фунтиков, Аристов, Ростовцев. Эта организация провела несколько спортивных мероприятий, в том числе чемпионат и первенство России. Однако легитимность данных чемпионатов постоянно обсуждалась и ставилась под сомнение в среде руководителей других Федераций.

В сентябре 2003 года в Москву второй раз приезжает сэнсей Яхара. Первый его визит был в составе японской делегации под руководством Сэнсея Кагава в начале 90х. Как и в первый свой приезд Яхара сэнсей демонстрировал свой коронный приём «уракен учи» с прямым и обратным разворотом. Этот приём является визитной карточкой бывшего ассистента Шихана Асаи. По окончании семинара прошла удалая аттестация на Дан, в результате которой все желающие на один ранг смогли повысить свою категорию. Все были явно удивлены, что на аттестации командовал Водолазов, который буквально «проталкивал» нужных людей на соответствующий Дан. Возможно и это явилось одной из причин разрыва Чичварина с Водолазовым в начале 2004 года. Таким образом, KWF России оказался расколот на две неравные части: большое число людей представляли контакты Водолазова Михаила и вслед за ним отправились в систему WKC, меньшая часть – это соратники и ученики Чичварина, которые, наконец, получили возможность не оглядываться на инертное «большинство» собранное в организацию и привлечённых из других систем и групп.

В 2003 году в Санкт-Петербург приезжает известный мастер сэнсей Сибуя, 8 Дан. Он провёл в клубе «Токукай» интересный семинар, в основном уделив активное внимание ката и базовой технике.

В начале декабря во Владивостоке прошла встреча Сэнсея Асаи с руководством Дальневосточного Государственного Университета. На этой встрече сэнсею Асаи в торжественной обстановке был вручён диплом профессора ДВГУ. Это стало продолжением плодотворных контактов ДВГУ и Университета Такусёку, в котором сэнсей Асаи является членом попечительского совета.

В начале 2004 года прошло несколько семинаров по шотокан каратэдо. В феврале по приглашению Гульева в Москву приехали сэнсеи Очи и Ишида, которые провели семинар в центре Александра Иншакова в Сокольниках.

Неделю спустя в феврале, в Москву по приглашению сэнсея Дорменко и по предложению Шихана Асаи приехал сэнсей Ямагучи Такаши, 5 Дан, трехкратный абсолютный чемпион Японии, ученик сэнсеев Кагавы и Асаи. Он показал 5 ката Junro в окончательном (стандартизованном) варианте, а также показал массу подготовительных упражнений, используемых в тренировочном процессе в штаб-квартире IJKA в Токио.

В конце апреля Дзярский принимал своего патрона сэнсея Касую (WSKF), а в начале мая прошли семинары Окуямы и Канадзавы.